Подонок [сборник]

Роман — надо прочитать. На это требуется много времени. Гораздо меньше требуется чтобы получить удовольствие от короткого стишка. Еще быстрее можно поразиться гениальностью картины — только взглянуть на нее.

Мне кажется, что каждый вид искусства содержит в себе определенную концентрацию эмоций — наших фантазий. Слушая музыку или глядя на пейзаж, я не задумываюсь о нотной грамоте или названии красок. Меня будоражит именно их сочетание, которое навевает воспоминания или несет вперед к мысленному воплощению каких-либо новых образов.

Телевизор постоянно лжет и обрушивает на меня горы грязи. Я не могу с ним фантазировать! Он дает конкретный образ, как звуковой, так и зрительный. Мне остается одно — предположить, как там пахнут цветы и сигары главных героев. Но скоро и это будет учтено — моя фантазия не понадобится вовсе! Все продумано за меня. Я чувствовал, что от ящика тупею! Он не тренировал мои мозги, не заставлял их работать.

Вы скажете, как же нет эмоций? Вот на экране нарисовался труп, и я переживаю — это эмоции? Возможно. Но те, которые заложил режиссер! Он сказал: здесь надо плакать, и я плачу, там смеяться, и я гогочу. Недаром во многих программах за экраном подсказкой звучит чей-то идиотский хохот или аплодисменты. Я сам разучился думать? Я тупой?

Телевидение препятствует движению вглубь моих собственных переживаний. Он тупо раскачивает мне психику зрительных образов! Проще говоря, зомбирует! Заставляет делать то, что надо ему!

Мне хочется получать эмоциональный заряд и, отойдя от телевизора, думать не кто, кого убьет в следующей серии, а зачем автор это нам показывает. Что он хочет этим сказать? И в большинстве случаев я чувствую одно — автор хочет денег. Да, ведь телевидение делают люди!

…Я попросил проходящего мимо официанта выключить телевизор, чтобы мы могли спокойно поесть. Он скривил мину:

— Скажите тому, кто вас обслуживает, — коротко произнес он на бегу и ускользнул с деловым видом.

Мне это сразу не понравилось. Недоброе предчувствие засосало под ложечкой. Но уходить было лень. Я представил, как мы с Марго поднимаемся с мягких кресел, одеваем свою еще не успевшую освободиться от уличного мороза одежду. Идем искать новый ресторан, общаемся с метрдотелем по поводу наличия свободных мест. Возможно, там будет еще хуже…

В этот момент подошел другой официант и, улыбнувшись, предложил сделать заказ. Был он какой-то вихлявый, точно на шарнирах. В узком черном фраке. Голова, руки и ноги неустанно вращались с разных сторон его тела. Казалось, что дай ему волю, и он тот час пустится приплясывать по залу, и только черный фрак пытался удерживать его в строгих рамках. Он наклонялся к Марго в приветственном поклоне, в то же время протягивал мне правой рукой меню, а левой поправлял образовавшуюся на скатерти складочку.

Лицо его было продолговатым, с черным украинским чубом, который он, периодически встряхивая головой, закидывал наверх. Чем-то он напоминал мне Хлестакова из «Ревизора». Угодливого проныру, знакомого по школе. Сходство усиливал фартук с изображением молодца в красных шароварах и подпоясанной рубахе, спешащего с подносом в руках. Посреди фартука был пришит большой накладной карман, из которого торчал блокнот и карандаш.

Для начала я попросил выключить телевизор и он, сделав недоуменное лицо, улыбнулся. Сходил за пультом, и убрал звук. В его руках появился модный айфон. Продолжая сервировать столик, он не переставал нахваливать кому-то завезенные из «Метрополя» свежие, ароматные, приготовленные на деревенском масле, пирожные.

Что бы ни изобретало человечество для сближения родственных душ, все оборачивается противоположностью, — подумал я. Изобрели телефон, чтобы слышать родной голос чаще, и совсем перестали видеться. А зачем? Позвонил: у тебя все в порядке? Ну и хорошо — до свиданья, еще на полгода.

Подключили видеотелефон — можно вообще не встречаться. Зачем? Посмотри друга на экране. Изобретут очки с встроенным видеотелефоном. Можно постоянно разговаривать с близким человеком, слышать о его беде и думать, что ты не в силах помочь. А он будет стоять на эскалаторе ступенькой выше и нужно всего лишь обернуться и протянуть руку!

…Я не люблю изысков и по обыкновению заказал солянку и греческий салат, чтобы не переедать. Из напитков натуральный выжатый сок.

Марго попросила суши и чай с лимоном.

Видимо, ей нравится ковыряться палочками.

— Так я меньше съедаю, — сказала она, — и успеваю насытиться.

Я подумал, что она тоже страдает от комплекса полноты, как большинство женщин, хотя признаков лишнего веса у нее не просматривалось. Чтобы занять образовавшуюся паузу я стал рассказывать ей смешные ситуации из своей жизни.

На самом деле, они были для меня совсем не смешные. Потому что Давыдова Степана, который иногда выдавал классические перлы, уже никто не вернет. Его короткая жизнь, раздавленная тяжелыми наркотиками, в конце концов, подарила облегчение родным и друзьям. Но кто мог это предугадать? Где были те попы, которые указывают, как жить?