Подозревается оптимистка

Дальше все было как в каком-то нелепом сне, и этот сон казался менее реальным, чем видение пылающего древнего города. Парень представился неофициально, по имени, кажется, его звали Антон или Артем, Нина совершенно не запомнила. Он предложил ей проехать к лагерю археологов для какого-то «опознания». Нина на негнущихся ногах, от волнения обжигая горло внезапно налетевшим северным ветром, побрела к полицейской машине. На заднем сиденье уже сидел какой-то сильно загорелый тип, бомжеватого вида в неопрятной одежде. Нина собралась подсесть к нему, но Антон-Артем показал на место впереди. Полицейский что-то твердил, что это формальность, просто надо кое в чем убедиться, и чтобы она не расстраивалась, и что-то еще, и еще монотонно-убаюкивающее. Из речевого потока Нина только уловила, что нельзя выдать Ваську, там он по-прежнему археолог.

Машина, поднимая пыль, промчала по полевой дороге, повернула к излучине и остановилась у крутого обрыва. Здесь на пригорке стоял палаточный лагерь.

А в лагере царила суета, чуть в стороне уже припарковался второй полицейский экипаж, люди в погонах о чем-то оживленно беседовали с археологами. В толпе мелькала и чернявая голова Васьки, и розовая бейсболочка Алины.

Нина вышла из салона и пошла вслед за Антоном-Артемом, за ними поплелся и загорелый тип.

– Карпов, что здесь? – окрикнул одного из сотрудников Нинин сопровождающий.

– Все готово, Антон Иванович.

В импровизированном людском круге стояли трое, в одном из них Нина узнала редискоголового Карасева, двое других Нине или не запомнились, или она их вообще раньше не видела, такие неприметные «типичные» парни – русоволосые, сутулые, с мелкими чертами лица, возможно, братья.

– Так, откуда у вас, гражданин Карасев, в палатке взялись представленные ценности? – громко спросил Антон.

Только сейчас Нина заметила, что на белой фланели прямо на земле были разложены удивительные вещи: почерневшие от времени браслетные кольца и бусы из материала напоминавшего цветное стекло.

– Мне подбросили, – ровным тоном отозвался Карасев.

– Денис, как ты мог, мы ж с тобой столько лет… – это Дима в сердцах бросил товарищу, обреченно махнув рукой.

– Мне подбросили, – упрямо повторил Карасев.

– Понятые, вам хорошо все видно, слышно? – обратился Антон к деду Федору Баркову, проживавшему на крайней улице у фермы рядом с Ковалевыми, и запачканной краской дачнице Ладе, которую выловили, очевидно, когда она возвращалась с пленэра.

Оба закивали. Дед Федька с явным удовольствием вникал в следственные действия, наслаждаясь своей значимостью, а вот Лада отстраненно куталась в шаль, испытывая явный дискомфорт.

– Значит, подбросили и происхождения этих вещей вы не знаете? – продолжил наседать на Карасева Антон.

– Нет, не знаю.

– А если я скажу, что вас опознали на Тамани? Краснодарские коллеги хорошо сработали, – полицейский прищурился.

– Клевета, – упертости Карасеву было не занимать, на полицейского он смотрел открыто и с легкой усмешкой, под которой если и прятался страх, то внешне это совсем не бросалось в глаза.

Антон едва заметно махнул головой загорелому типу, тот сразу приблизился, попадая в эпицентр внимания.

– Этот красномордый у нас бетономешалку на одну ночь просил, – затараторил загорелый, шмыгая носом. – А я ему сначала давать не хотел, потому что у нас сроки поджимают, Палыч и так не доволен, но этот нам хороших деньжат сунул, ну как отказать? Да я ж не знал, что это на пакость какую. Надо и надо, мне какая разница – зачем. Просил никому не говорить, да если тут жаренным запахло, я соучастником быть не собираюсь. Подставлять меня не надо, у меня печень больная.

Карасев выдержал все стоически, а его спутники сильно скисли – кольцо неумолимо сжималось.

– Не хотите поменять показания? – опять обратился Антон к Карасеву.

– Хочу, – вздернул острый подбородок Карасев. – Мы лишь исполнители, все придумывала и организовывала она.

– Кто она? – насторожился Антон.

– Она, – Карасев резко ткнул пальцем в сторону Нины.

Почему-то она ждала этого выпада и даже не удивилась, настолько в кожу успела въесться безысходность, сжирающая природный оптимизм.

– Врешь, сволочь! – ломанулся через толпу Васька. – Врешь!

– Нет, не вру, – твердо припечатал редискоголовый, дерзко глядя на Кабачка.

– Врешь, она здесь ни при чем! – Васька смог прорваться в круг, теперь его от Карасева отделяла лишь крепкая фигура Антона.

– Тебе-то откуда знать? – хмыкнул Карасев. – Думаешь, она только перед тобой ноги раздвигала?

– Ах, ты ж… – Васька рванул к обидчику, но в друга мертвой хваткой вцепился Антон.

– Стоять! Стоять!!! – заорал он в самое ухо Кабачку.

– Иди на…– запальчиво попытался отпихнуть Васька Антона. – Убью мразь…

– Стоять!!! – сорвал голос Антон, да кто б его в запале слушал.

Васька пер к ненавистной цели.

Удар… Это Антон со всего размаху врезал Кабакову в челюсть. Толпа громко ахнула и так же с шумом выдохнула. Васька пошатнулся, невольно хватаясь за ушибленное место.

– Степа, не надо, пожалуйста! – опомнившись, взмолилась и Нина.

Васька зло сплюнул и отошел в сторону.