Подписчики

Больше Орла никогда не разговаривала с Кэтрин, но то и дело наталкивалась на нее, продолжая следить за Дэнни. Техника выходила из строя, она приобретала новую, и хотя каждый день в изобилии появлялись новые способы связаться с ним, Орла все время только наблюдала. Наблюдала, как он стал лысеть и заведовать холодильным складом в соседнем городе. Наблюдала, как Кэтрин набирала вес, как ее спортивная фигура теряла форму, как она начала продавать косметику для ухода за кожей. Наблюдала, как молодожены отказались от углеводов и отправились путешествовать вместе с друзьями из спортзала, и как им надоела эта поездка, и как они завели блог, где Кэтрин делилась рецептами для тиховарки, а Дэнни — советами по ремонту дома. Орле ни капли не нравился их брак, ни сетевой его образ, ни реальный. Но она была на удивление непреклонна. Теперь, в отличие от периода учебы в колледже, она понимала, что ожидание Дэнни было частью ее жизни. Что она никогда не остановится. Если кто-то из знакомых встречал ее на улице и, кажется, совершенно не замечал, она махала на это рукой и думала: «Зато есть человек, который ожидает момента, чтобы похвастаться знакомством со мной».

И теперь в голове у нее постоянно крутилась обнадеживающая мысль: возможно, затея с Флосс поднимет ее на такую высоту, что Дэнни не сможет ее игнорировать. Туда, где он сумеет легко найти ее и убедиться, что он с самого начала был прав.

Глава шестая

Марлоу

Созвездие, Калифорния

2051

Проснувшись на следующий день после нападения на фламинго Жаклин, Марлоу получила напоминание от девайса, которое породило в ней страх и тоску по таблеткам, приглушавшим тревогу.

Через сорок пять минут она должна была встретиться с матерью и свекровью, чтобы примерить платье для оплодотворения.

Она пошла по Лохан-стрит вместо Питт-стрит, только бы не приближаться к дому своего детства. Достаточно было того, что она видела его за три квартала. Сад на крыше зарос, помертвевшая мешанина бурых листьев и плюща неотличима от аккуратных травяных косичек, которые свисали с края, когда в дом въехала их семья. «У домов тоже есть волосы!» — обрадовалась в тот день Марлоу, когда отец припарковался около обшитого серыми досками здания в колониальном стиле с металлической крышей цвета моха. Она считала себя очень умной, и родители посмеялись над ее шуткой. Однако к концу дня большинство детей уже повторяли ее слова. Хор восклицаний по поводу волос дома разносился над свежим тротуаром — начальные аккорды симфонии города, который за двенадцать часов превратился из бездушного в обитаемый. Марлоу хорошо помнила, как стояла тем вечером на улице, а первый искусственный закат без запинки играл премьеру, и висевшие на фонарях флаги торжественно разворачивались. «Добро пожаловать в Созвездие, — было написано на них, — где известность — наша патриотическая привилегия». Включились камеры. Новые соседи восторженно закричали, представились друг другу. Мать Марлоу с сияющими глазами повернулась к ней. «Ты теперь знаменита, милая, — сказала она и засмеялась, когда Марлоу спросила почему. — Потому что ты здесь, — ответила она. — Теперь жизнь так устроена».

Теперь Марлоу дошла до центра города и обогнула фонтан, чьи струи выстреливали высоко в безоблачную голубизну. Лилии, плавающие в чаше на поверхности воды, были снабжены микрофонами — идеальный способ улавливать разговоры актеров, которые решили здесь посидеть. Перейдя круговой перекресток, Марлоу остановилась и пропустила толпу роботов. Они появлялись днем и ночью, как жизнерадостные служащие, курсирующие между домом и офисом, из бутафорского выхода из метро. Но поезда под землей не ходили. Там находилась только тихая пещера, где роботы ждали вызова на работу. В основном они служили массовкой, заполняя пустые рестораны или места плохо посещаемых вечеринок, и их голоса отключались, когда живые актеры блистали на переднем плане. Настоящий поезд, скоростной, на электромагнитной подушке, останавливался на станции вдалеке от района съемок, у границы города. Каждый день он доставлял с юга домработниц для звезд, которые не желали, чтобы роботы копались в их белье.