Подруга подколодная

— Я, если честно, даже и не знаю, кого больше подозревать, — сказала я, все еще вертя в руках фотографию.

— А ты подозревай всех, — посоветовал Жемчужный.

— И тебя тоже?

— У меня стопроцентное алиби, — отшутился он.

— Вон у Надежды тоже вроде как алиби, — напомнила я.

— Ну, это еще надо проверить.

Мы вышли на улицу и направились к автобусной остановке. Костя любезно предложил мне понести альбом, и я согласилась. Оставила у себя только загадочную фотографию. Продолжила ее изучение и в автобусе по дороге к дому Сякиных. Вернее, я не столько изучала фото, сколько, глядя на него, предавалась собственным размышлениям.

На данный момент под подозрение действительно попадали все. Все женщины, окружавшие Георгия, за исключением его сестры и матери. Впрочем, сестрой я еще вплотную не занималась. Вдруг и тут выяснится что-нибудь из ряда вон выходящее. Может, у Жанны с Георгием с детства была вражда на почве ревности к родителям, и теперь Жанна, как психически неуравновешенная личность, поквиталась с братом за давние обиды. Никаких отклонений я у нее, правда, не заметила, и версия моя, разумеется, была чисто гипотетическая, но чем черт не шутит. Что касается остальных дам, то тут полный кавардак и неразбериха.

Нежельская накануне смерти Георгия ссорится с ним на почве ревности к его секретарше Ане, но тем не менее она уверена, что убила Гошу бывшая жена из-за раздела имущества. Сякина действительно собиралась встретиться вчера с Георгием по данному вопросу и сама этого не отрицает. Более того, она признается, что подъезжала к дому Георгия как раз в то время, когда предположительно и происходило убийство. Но в дом она якобы не зашла, и это может подтвердить ее сожительница, приезжавшая вместе с ней. Случай с Эльвирой Берг вообще особый. Мало того, что она выдает себя за другого человека, мало того, что она умолчала о своих прошлых отношениях с Георгием, так она еще и звонила вчера вечером Вере Николаевне, предупреждая о том, что задержится сегодня с утра. Причину задержки она объяснить мне не пожелала, и это опять-таки наводит на нехорошие размышления. Вчера вечером Вере Николаевне звонила еще и секретарша Георгия Эдуардовича, просила того к телефону. Может, и этот звонок имеет какой-то скрытый смысл? Или я становлюсь чересчур подозрительной?

— Что ты вцепилась в эту фотографию, как в родную, — Жемчужный тронул меня за плечо, своим прикосновением возвращая меня в реальный мир.

— Я думаю.

— О чем? О нашей свадьбе? — улыбнулся он.

— Ну, конечно. Размечтался. А ты знаешь, — без всякого перехода сказала я, — твой брат здорово похож на тебя. Внешне.

— Не спорю, — ответил Жемчужный. — Мы с ним оба в отца. В отличие от Жанны.

На следующей остановке нам с Костей уже нужно было выходить, но я неожиданно переменила собственное решение и поменяла маршрут следования. Не автобуса, конечно, а непосредственно наш.

— Давай съездим на фирму твоего брата, — предложила я своему спутнику.

— Зачем?

— Рано или поздно нам все равно придется там побывать, так почему не сейчас. Тем более, что мне здорово захотелось узнать, что за особа такая — Аня Красильникова.

— Что в ней интересного? — продолжал отнекиваться Жемчужный.

Я вкратце пересказала ему то, что сказала о Гошиной секретарше Эльвира Берг. Он слушал меня не очень внимательно, с тоской поглядывая за окно, когда мы миновали его родную остановку. Видимо, Костя предпочитал в трудную минуту находиться в кругу семьи. Поближе к матери, которой, как он полагал, просто необходима сейчас его сыновняя поддержка. В общем-то, он правильно предполагал. Так оно и было. Но меня куда больше интересовало раскрытие самого преступления. Не стану скрывать, я уже, что называется, завелась, чуя нутром кучу таинственных загадок, окружавших покойного Георгия. И, как всегда в подобных ситуациях, мне не терпелось поскорее добраться до истины.

— Думаешь, она не врет? — с сомнением в голосе произнес Жемчужный, когда я закончила.

— По поводу чего? По поводу Гошиных взаимоотношений с секретаршей? Ты же сам не раз говорил мне, что твой брат был редкостным бабником и не пропускал ни одной юбки.

— Я не о том, — сказал он. — Тут-то как раз я верю Эльвире. Подобное более чем похоже на Гошу. Я говорю, насчет того, что Красильникова вешается на всех подряд, не вранье ли?

— Нам какое дело?

— Не скажи, — вид Жемчужного сделался задумчивым. — Мой брат волочился за всеми подряд, но, несмотря на это, сам желал быть у каждой женщины единственным и неповторимым. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я прекрасно поняла его. Георгий Сякин был собственником. Подозреваю, что и любил-то он не столько женщин, сколько самого себя. Но говорить об этом Косте я не стала.

— Если Гоша узнал о каких-то похождениях Ани, то это могло перерасти в серьезный скандал, — продолжал тем временем развивать свою мысль Жемчужный. — А скандал мог стать причиной убийства.

Похоже, у него чересчур разыгралась фантазия. Актерское воображение — это такая вещь, которую остановить труднее, чем лошадь на полном скаку.