Подставленный

Восемнадцатилетная секретарша Галя нутром чуяла неладное. Она трудилась в фирме около месяца и успела в достаточной степени изучить характер Николая Васильевича. В первую же неделю Шабанов в категорической форме предложил с ним переспать. Девушка не посмела отказаться, поскольку шансов найти другую работу было крайне мало, и до сих пор с отвращением вспоминала, как навалилось сверху плотное, жирное брюхо, как неоднократно приходилось делать минет этому лысому полуимпотенту. Шабанов «пользовал» Галю прямо в офисе, в обеденный перерыв или в промежутках между деловыми встречами. Он обещал в дальнейшем блестящие перспективы, золотые горы, но с каждым днем девушка верила ему все меньше. Лживость Шабанова стала притчей во языцех среди тех, кто хорошо его знал. Не далее как позавчера он клятвенно заверял рабочих мебельного цеха, что выплатит зарплату завтра, ну, в крайнем случае послезавтра, а вот сегодня вместо этого вызвал мордоворота-телохранителя разбираться с мастером. Секретарша прекрасно понимала – добром дело не кончится. Сергей внушал ей необъяснимую неприязнь. Вроде бы и не с чего: высокий, мускулистый, симпатичное лицо, красивые светло-русые волосы, но... Было в парне нечто отталкивающее, может, та собачья готовность, с которой он выполнял любые, самые жестокие, приказы хозяина?!

«Только вякнете, вызову Серегу! На всю жизнь калеками останетесь», – пугал Николай Васильевич сотрудников фирмы. И те понимали – действительно вызовет, а мордовороту до лампочки, кого и за что лупцевать. Поэтому они не рисковали возмущаться по поводу постоянных задержек зарплаты, молча проглатывали оскорбления хамоватого коммерсанта. Многие бы с удовольствием уволились, но кругом безработица, разруха...

Из кабинета донеслись звуки ударов, приглушенные стоны.

«Началось! – тоскливо подумала Галя. – Бедный дядька! Господи, куда я попала?!»

* * *

Мастер кое-как поднялся на ноги. В глазах у него мутилось. Из разбитого носа обильно струилась кровь.

– Так кто я?! – повторил Шабанов и вдруг рявкнул: – Отвечай, падла!

– Простите! – выдавил из себя работяга.

– Ладно, хрен с тобой! – смилостивился бизнесмен. – Чеши отсюда и впредь выбирай выражения! Деньги выдадим в течение месяца. Да, кстати, передай остальным – кто рыпнется, сразу получит по мозгам! Правда, Сережа?!

– Угу, – буркнул телохранитель, с удовольствием прихлебывая дорогой ликер.

– Хороший ты парень, Сережа, – сказал Николай Васильевич, когда мастер вышел. – Ценю! Хочешь бабу?

– С удовольствием!

– Галя, иди сюда, – сказал Шабанов в селектор и, когда девушка вошла, распорядился: – Сделаешь, что он скажет. Не вздумай артачиться. Потом закроешь офис, а я поехал домой. Пока, Сережа, будешь нужен – позвоню. Ликер допивай, все равно распечатали.

Сально усмехнувшись, Николай Васильевич удалился.

– Раздевайся, – без лишних церемоний скомандовал Соловьев. – Начнем с минета, – добавил он, расстегивая ширинку.

Глава 2

Сергей проснулся в восемь утра и поспешно нащупал в изголовье припасенную с вечера банку немецкого пива. Сквозь незанавешенное окно в комнату проникали яркие лучи солнца. На соседнем диване надрывно храпел Юра. Вчера, вдоволь побаловавшись с секретаршей Шабанова, Сергей накупил в ближайшей коммерческой палатке импортного пойла, и, когда вернулся домой, прерванная пьянка приняла широкий размах – коньяк, шампанское, ликер, виски... Короче, получилась гремучая смесь.

«Не поможет, твою мать! Нужно чего покрепче!» – подумал Соловьев, проглотив залпом пиво.

– Эй, Юрка, – окликнул он приятеля.

Тот заворочался, недовольно выругался и с трудом разлепил заплывшие глаза.

– Чего разорался?! Не спится?!

– У нас коньяк остался? – не отвечая на вопрос, поинтересовался Сергей.

– Вроде нет, кажется, весь вылакали!

– Проклятье! – раздосадованный Сергей с размаху треснул ребром кулака в стену. – Башка раскалывается – мочи нет!

Окончательно проснувшись и ощутив все «прелести» похмельного синдрома, Юра болезненно застонал.

– Та же беда, – сознался он. – Пойдем за лекарством!

На улице было по-утреннему прохладно. Проносились, шурша шинами по асфальту, легковые автомобили, кряхтя, ползли переполненные автобусы. За поворотом притаились в засаде ранние гаишники, бдительно высматривающие нарушителей и потирающие руки в предвкушении мзды.

Палатка находилась в трехстах метрах от дома, в котором жил Соловьев. Она торговала круглосуточно, предлагала широкий ассортимент спиртного (от дешевой сивухи до дорогого коньяка). И от покупателей не было отбою. Вымотавшийся за ночь продавец, то и дело протирая усталые, покрасневшие глаза, с нетерпением дожидался сменщика. Тот почему-то запаздывал. Продавец нервничал. «Проклятье! – раздраженно думал он. – Собачья работа!»

Платили здесь немного, около четырехсот тысяч в месяц (сутки на работе, сутки дома). Хозяин палатки, жуткий сквалыга, ни в какую не желал перевести продавцов на процент от прибыли, как делали многие другие. «Не нравится – уходите!» – неизменно говорил он. А куда идти по нынешним временам?!

– Две бутылки «Белого аиста», – произнес хриплый голос.