Подвал с секретом

Пока обсуждали, как к дому подступиться, ситуация изменилась. Группа захвата организовала оцепление по периметру дома, взяв под наблюдение каждый сантиметр двора. Их командир подошел к операм за приказом.

– Группа к выполнению задания готова, разрешите начать штурм, – обратился он к Крячко.

– Погоди, капитан, тут нюансы просчитать нужно, – остановил его Стас.

И тут началось. Из чердачного окна вылезло дуло, прогремел выстрел, и верхушка березы над головами полковников разлетелась вдребезги. Мужчины, как по команде, пригнули головы, укрыться на пригорке было негде. Деревья остались далеко позади, а до построек еще нужно было дойти.

– Братцы, да у него карабин, – выдохнул капитан, когда первое волнение улеглось.

– Точно. «Сайга-12», охотничий карабин, самозарядный, гладкоствольный, – подтвердил Илиеску. – Дальность огня дробью до семидесяти метров, пулей – до ста. Может, уйдем с линии огня?

– Нужно подойти ближе к первой постройке, так ему будет сложнее прицелиться, – предложил капитан.

– Вы идите, а я все же попытаюсь договориться, – заявил Гуров и быстро сбежал с пригорка, пока возражения не посыпались.

Пока шел к дому, по спине пот потек. Кому, как не Гурову, знать, на что способен Верелыгин, если его напугать. Но нового выстрела не последовало, Лев расценил это как хороший знак. Обозначил себя, показал, что вооружен, а дальше – ход за ними. Что он и сделал. Остановился в десяти шагах от чердачного окна, медленно поднял руку в знак приветствия и громко произнес:

– Сергей Верелыгин, с вами говорит полковник полиции Лев Гуров. Вы меня хорошо слышите?

В ответ не услышал ни звука, но попыток не бросил.

– Сергей, думаю, вы понимаете, что ваше положение оставляет желать лучшего, – медленно, подбирая каждое слово, начал Гуров. – Вы знаете, что я был в доме, заходил в подпол. Других доказательств суду не потребуется, но сейчас речь не об этом.

Он выдержал паузу, надеясь, что Верелыгин как-то отреагирует на его заявление. Тот молчал, и Лев продолжил:

– Вопрос в другом. Я многое понял, до многого дошел сам, кое-что люди подсказали. Понять не могу одного: за что? Я сейчас не о тех, кто в подполе… – В предутренний час голос Гурова разносился далеко по окрестности. – Я про брата. Ведь с него все началось, верно?

– Брата не трогай! – донеслось из чердачного окна.

«Реакция пошла. Это хорошо, – обрадовался Лев. – Ответил, значит, мы не ошиблись. Молодец Илиеску!»

– Тогда скажи, что я не прав, и сменим тему, – предложил он.

– Какая разница, с чего все началось? – огрызнулся Верелыгин, но в голосе звучала такая тоска, что становилось понятно: для него самого разница есть.

– Может, и никакой, но ты мой должник. Три дня на больничной койке и отпечаток зубов на память. Имею право на компенсацию.

– Сам виноват, зачем в мой дом полез?

– Хотел убедиться в своей правоте. Знаешь, как я на тебя вышел?

– Мне без разницы. – Голос стал звучать глуше, Верелыгин сменил позицию. Крыша в нескольких местах обвалилась, открывая обзор местности.

«Хочет убедиться, что я не забалтываю его, чтобы группа захвата имела возможность попасть в дом, – догадался Гуров. – Что ж, смотри, я играю в открытую».

– Водитель «Лендровера», которого ты нам так старательно подсовывал, твой план погубил, – не обращая внимания на реплику Верелыгина, сказал он. – В тот день, когда ты увез Паранина, он приезжал на автостанцию встречать девушку. Тогда я и сложил все факты воедино. А еще твоя страсть к перекиси водорода.

– При чем тут это? – По голосу было слышно, что Верелыгин удивился.

– Да тут совсем смешная история. – Лев слегка улыбнулся, вспомнив соседского пса. – Есть у меня знакомый, который так же, как и ты, вдруг начал питать страсть к порезам. Его тоже перекисью лечат.

– Никакой страсти у меня нет! – выкрикнул Верелыгин.

– Как же нет? Ты на ладони свои взгляни. На них же живого места не осталось. Сколько ты уже их режешь? Полгода, год? Рубец на рубце, заживать не успевает. Еще немного, и мяса на ладонях совсем не останется.

– Не твое дело, руки мои, хочу и режу.

– Тот тесак в подполе для тебя или для жертв? – как бы невзначай задал вопрос Гуров.

– Пошел ты! – Верелыгин на провокацию не поддался. – Не знаю я ничего ни о подполе, ни о том, что там творится. Дом старый, много лет заброшенным стоял. Я без понятия, кто там бывал в мое отсутствие.

– Ладно, не хочешь, не признавайся. Глупо отрицать, ведь там повсюду твои отпечатки, твоя кровь, да и не только кровь, но я не настаиваю. Резал ты ладони тогда, когда жертву долго найти не мог. – Гурову ответ на вопрос был не настолько важен, чтобы зацикливаться на нем. Гораздо важнее было разговорить Верелыгина настолько, чтобы он начал питать к нему что-то, похожее на доверие. – Спускался в подвал, брал в руки свой самодельный нож, сперва землю резал, потом себя. Как кровь появится, успокаивался. Шел наверх, заливал ладони перекисью и ждал, когда боль утихнет. А как только она утихала, просыпалась новая боль. Другая. Гораздо хуже физической.

– О чем ты? – Верелыгин как будто заинтересовался.