Подвал. В плену

Йонна развернулась к нему с банкой томатной пасты в руках:

– Ты не виноват. Не сходи с ума.

Он обнял жену. Ее волосы блестели, будто вычесанный лен, и Ханнес зарылся в них носом.

– Мне очень жаль, что все это свалилось на твои плечи. Теперь я здесь. Я буду искать ее.

Йонна отстранилась.

– Ты не будешь ее искать. Твои коллеги сделают это. Просто доверься им.

– Она никогда мне не простит, если мы натравим на нее ищеек.

Лили не скрывала, что ненавидит его профессию. Полицейские были для нее врагами, которые выдворяли ее из торгового центра, когда она должна была находиться в школе. Прогоняли ее со ступенек в центре города и выливали ее «Ред Булл» с водкой в ливневую канализацию, проверив дату ее рождения в паспорте. А отец, работающий в полиции, – для Лили это был сущий кошмар.

– Самое главное, чтобы она сейчас была в безопасности, – сказала Йонна.

– А если нет? Если… если… – Он умолк. Ханнес еще не был готов к этому «если», к этому хороводу мыслей.

«Наверное, она все спланировала заранее, еще с вечера уложила чемодан и удрала, когда Йонна отправилась с младшими за покупками. Как она отсюда уехала? Все равно. Лучше цепляться за уверенность, что она действовала сознательно», – думал он.

– Есть хочешь?

– Не сейчас. Где дети? – Он потер глаза рукой. – Младшие.

– Они заснули еще в машине. Хочешь их увидеть?

Он поднялся на цыпочках по лестнице, избегая ступать по скрипучим половицам. Осторожно толкнул дверь в спальню. Оба малыша спали на большой семейной кровати, которая занимала почти всю стену под окном. Тихий кашель донесся из темноты. Лотта. Она может проснуться от кашля и разбудить Расмуса. Он нашел бальзам с тимьяном и миртом на ночном столике, подошел к Лотте и натер пахучей мазью ее грудь. Она закашлялась и выплюнула соску, потом снова засунула ее обратно, и все это во время крепкого сна. Слюнявчик развязался и лежал у изголовья кровати. Ханнес надел его обратно, тот пах Лоттой и бальзамом. Он взял ее за ручку и погладил мокрые от слюны пальчики.

Он уже держал когда-то в руке такие же пальчики двухлетней девочки с черными локонами, это было очень давно. Ханнес забыл, какой на ощупь была рука Лили. Когда он в последний раз видел дочку, ей было четыре года – пухленькая девочка с косичками стояла в коридоре и ревела, потому что они с Аней кричали друг на друга через порог. И в какой-то момент дверь захлопнулась у него перед носом. Тогда Ханнес не представлял себе, что еще много лет не увидит дочку. Если бы он начал стучать в дверь, Аня вызвала бы полицию.

Он оставил ее в беде, они – мать и дочь – все время вдалбливали ему это в голову. Возможно, они были правы. Конечно, они были правы. Если найдут Лили, он немедленно станет для нее настоящим отцом.

Ханнес заглянул в комнату Лили – свой бывший кабинет. Кровать была не застелена, больше ничто не напоминало о том, что тут жила девочка-подросток. Только ее зимняя куртка валялась на полу, новая куртка с темно-красным мехом, которую они вместе купили на Мариенплац. Лили гордо вертелась перед зеркалом, не желая ее снимать. После этого он пригласил ее пообедать. Это был отличный день для отца и дочери.

Почти идеальный.

Если не считать одной ссоры, возникшей из-за того, что он не хотел идти в «Макдональдс». Если Лили снова появится, он купит ей хоть все меню. Только бы она объявилась.

Он поднял куртку. Она пахла как новая. Лили даже ни разу ее не надела, она ушла без зимней куртки. А температура на градуснике скоро снова опустится ниже минус пятнадцати. Если… если…

Он больше не думал о «если».

Было еще одно дело, которое ему следовало уладить. Тяжело ступая, он отправился в сарай, хотя ветер задувал ему за воротник, и притащил в дом сюрприз для Лили. Если подарок будет ждать ее, она ведь обязательно вернется, правда?

Йонна на кухне все еще сортировала покупки. Ее бледное овальное лицо казалось еще более худым, чем обычно. Ханнес должен был подойти к ней и признаться: он не имеет ни малейшего представления о том, что делать дальше.

Он снова забыл, что жена умеет читать его мысли.

– Твой телефон звонил трижды, пока ты был наверху. Поезжай на работу. Ты нужен Вехтеру, – тихо произнесла она. – Я тут подежурю. Ты ведь не можешь просто сидеть на диване и ждать, я тебя слишком хорошо знаю.

– Но…

– Никаких «но». Сейчас от тебя ничего не зависит. Доверься. Поезжай в Мюнхен, чтобы в голове не возникали дурные мысли.

– Хорошо.

– Ханнес? – В ее голосе звучала нерешительность. – Один вопрос.

Йонна обычно была такой уверенной, на нее всегда можно было положиться, – но теперь она потеряла равновесие.

Он развернулся к ней.

– Почему Аня тебя так ненавидит, что даже не разрешала видеться с Лили?

Он покачал головой. «Тебе лучше этого не знать. Только не сейчас. Позже. Или вообще никогда. Не напоминай мне об этом».

Ничего не ответив, Ханнес молча отправился к машине.