Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)

Таково происхождение этой ничтожной по цели торговой экспедиции, возникшей по инициативе Российско-Американской компании! Это обстоятельство ещё более уясняет то заблуждение, какое царствовало тогда по вопросу о границе нашей с Китаем. До 1847 года, то-есть до представления Врангелем и графом Нессельроде доклада о результатах посылки в Амурский лиман Гаврилова, правительство наше постоянно отклоняло предложение китайцев о разграничении земель, лежащих к востоку от верховьев реки Уды до моря и оставленных по Нерчинскому трактату неразграниченными. Правительство не теряло надежды утвердиться в Приамурском бассейне, если по исследованиям устье реки Амура и его лиман окажутся доступными для входа судов с моря. Оно ждало только благоприятных обстоятельств, чтобы привести в исполнение мысли Петра Великого и Екатерины II; но, убедившись, по донесениям барона Врангеля и графа Нессельроде, в недоступности устья реки Амура и его лимана и имея в виду: а) представление о важном значении Аяна; б) мнение о Петропавловском порте, долженствовавшем быть главным нашим портом на Восточном океане, и наконец в) сведения о пути академика Миддендорфа от Тугурской губы по южному склону Станового хребта, а также о найденных им по этому пути каких-то китайских пограничных знаках, — правительство в 1847 году окончательно решилось установить границу с Китаем на отдалённом Востоке и тем прекратить весьма часто повторявшуюся неприятную переписку об этом предмете с Китаем. Вместе с тем рушились и все надежды сибиряков на реку Амур; мы предоставили как эту реку, так и весь её бассейн навсегда Китаю, в сознании, что по недоступности её устья и лимана для судов с моря она бесполезна для России.

Для определения границы с Китаем в 1848 году положено было воспользоваться упомянутыми сведениями о столбах или пограничных знаках и о пути от Тугурской губы, сообщённых Миддендорфом генералу Бергу, военному министру графу Чернышёву и министру иностранных дел графу Нессельроде, — лицам, весьма сочувствовавшим тогда предложению этого академика установить границу по его пути, от Тугурской губы к Забайкалью. В том же 1848 году на ходатайство упомянутых лиц последовало высочайшее повеление о снаряжении экспедиции под начальством подполковника генерального штаба Ахте в составе горных инженеров Меглицкого и Кованько, астронома Шварца, нескольких топографов, штейгеров и с особою при экспедиции командою для разведок. Губернатору Восточной Сибири высочайше повелено было содействовать этой экспедиции всеми средствами в видах скорейшего окончания возложенного на неё поручения, состоявшего в том, чтобы окончательно определить нашу границу с Китаем по направлению столбов, найденных Миддендорфом. Эта экспедиция в июне 1849 года прибыла из Петербурга в Иркутск, где, по распоряжению генерал-губернатора Н. Н. Муравьёва, оставшимся вместо него Иркутским губернатором Владимиром Николаевичем Зориным была оставлена впредь до возвращения Н. Н. Муравьёва из Камчатки.

Таковы были события, совершившиеся на отдалённом нашем Востоке до 1849 года, приведшие правительство к окончательному и, казалось, бесповоротному решению: "положить границу нашу с Китаем по южному склону Хинганского Станового хребта до Охотского моря, к Тугурской губе и отдать, таким образом, навсегда Китаю весь Амурский бассейн, как бесполезный для России по недоступности для мореходных судов устья реки Амура и по неимению на его прибрежье гавани; всё же внимание обратить на Аян, как на самый удобный порт в Охотском море, и на Петропавловск, который должен был стать главным и укрепленным портом нашим в Восточном океане" {Таков смысл решения Особого комитета 1848 года, под председательством министра иностранных дел графа Нессельроде, с участием военного министра графа Чернышёва, генерал-квартирмейстера Берга и прочих, как видно из дела по Амуру, находящегося в архиве Азиатского департамента Министерства иностранных дел.}.