Подвиги Слабачка

– Муравьишки возвысили муравьинок, посадив их на себя!.. И считают теперь себя силачами!

– Правильно, камни таскать – подражать тебе – силенок маловато. А вот такую же, какую ты спас, муравьинку-тростинку тягать, так они все силачи. Вон послушай одного крикуна, – крикнула взрослая муравьиха.

Крикун Болтайкин громко болтал с товарищами, которые еле-еле держали по одной муравьинке:

– Слабачок только одну Кукляшку еле-еле донёс, а я вон сразу трёх Неваляшек-блестяшек катаю и мне совсем даже и не тяжело! Я-а Силаач!

Следом за Слабачком вышла Кукляшка, еле двигая задними лапками.

Многие муравьишки остановились, увидя в лучах света ту, которую недавно видели в кольце Тьмы.

– Смотрите, смотрите! С Кукляшки спал Кокон Зла!

– Да, зло покинуло её!

– Зло от Кукляшки сбежало, когда к ней пришла Помощь.

– Повезло Кукляшке!

– Только пусть Везенье не испытывает Терпенье!

Слабачок обратился ко всем неожиданно громко, да так, что деревья стали порождать эхо:

– Ещё ночь назад вы подставляли свои лапки под лапки муравьинкам, кидали им в глазки пыль, могли щипнуть, толкнуть и дернуть за косичку! И всё, чтобы похохотать?! И что, за эту ночь здесь все подобрели?!

Одни муравьишки от стыда опускали свои головки, а другие вздрагивали от голоса Слабачка и чуть пригибались. Но некоторые стояли, не сгибаясь, и нагло ухмылялись.

– Вы что, поняли, что нельзя обижать слабых, что слабым надо помогать, что слабых надо защищать?!

– По-ня-ли! – произнесли несколько нетвердых голосов.

– Не поняли, а и так знали!

– А делали наоборот?! – укорил Слабачок.

– Не все.

– Когда хулиганишь, всегда наказание мерещится!

– Зато теперь вот… – сказал кто-то и встряхнул на себе муравьинку.

– Катаете, не обижаете – уже хорошо.

– В этом ты «виноват», Слабачок, – «благодарно» сказал Справедливкин.

– Все бы были виноваты только в хорошем, – пробубнил хвалебно Ворчалкин.

Сказ из толпы:

– А часто наказание не только мерещится.

Поддержка в толпе:

– Во-во, оно ещё и приходит.

– А помогаешь, – наставил Слабачок, – благодарность получаешь.

– Это вряд ли! – возразил Сомняшкин.

– А ты и не пробовал, небось, хорошее делать? – парировал Укорялкин.

– Не пробовал… – потупился – признался Сомняшкин.

– А чем больше хорошего делать, тем сложнее делать нехорошее, – добавил Слабачок.

– Форму потеряем, – опять выкрикнул Хулигашкин.

– Это хулиганить-то?

– Да кому нужна такая форма! – возразил Укорялкин.

– Во-во! – поддержал кто-то из молчаливых.

– А ведь слабые в одном могут быть сильнее в другом… – предупредил-намекнул Слабачок.

– Да в чем они могут быть сильней? – спросил Непонималкин.

– А ты вот когда лапку сломал, кто тебе помогал?

– Муравьинки ему помогали, одна за другой ухаживали.

– Травами врачевали!

– Бинты меняли!

– Воды подавали!

– …А! И слабым тогда уже был я. Да! – понял Непонималкин.

– А мы себе ничего не сломаем! – выкрикнул Задавалкин.

– Никогда! – поддакнули из толпы.

– И слабыми не будем! – поддакнул Гордячкин.

– Не будем! Не будем! Ха-х-ха-ха-ха! – заартачились многие.

– Будете ещё, – возразила Кукляшка, но так тихо, что даже если кто и расслышал, то решил не обращать внимания.

– Вот придётся защищать от вас, а потом придётся защищать вас! – крикнул муравьишкам Слабачок.

– Он говорит, что нам муравьинки начнут мстить!

– Нас пугают муравьинками! – засмеялись многие муравьишки.

– Забавлять их сегодня, чтобы они не заели, ха-ха-ха, нас завтра?! – возмутился Смекалкин.

Многие загигеготали.

– И так заедят, – это произнес, проходя мимо, кто-то из взрослых.

Несмотря на грубые шутки и выкрики своих сверстников, Слабачку казалось, что они подобрели-поумнели. Но это было и так, и не совсем, и совсем и не так.

– Если честно, Слабачок, да мы тут и половины не поняли из того, что ты тут нам наболтал.

– Да, и о том, чтобы исправляться, мы и не думали.

– Да, мы бы с удовольствием бы муравьинок потолкали, а не на спинках бы своих таскали.

– Покидали бы на землю, с удовольствием!

– Так вы муравьинок балуете, не желая этого, и даже желая не этого, а наоборот?

– Конечно!

– Какая же страшная сила заставляет вас делать то, на что у вас нет нисколечко желания? – изумляясь, спросил Слабачок.

– Эта сила – наше желание… – Хвастишка запнулся и поправился: – …наше другое желание…

– И что же это за такое желание, которое заставляет вас идти против своего другого желания, против самих себя?

– Это желание… – Стеснялкин потупил глаза и недоговорил.

– Хотим походить… на тебя, Слабачок! – признался Простачок.

– На меня?

– На тебя, – кто-то подтвердил со вздохом, то ли радости надежды, то ли огорчения несбыточного.

– А что общего между мной и ношением муравьинок?

– Но ты же вчера носил на себе Кукляшку?!

– Да, ты же Кукляшку носил?

– Ну, носил!

– Вот и мы… Теперь носим.

– Все хотят быть как ты, быть тобой!

– Быть надо не мной, а собой.

– А, как это – собой?

– Но я и камни ношу.

– Хоть не камни, но нести.

Тишина.

– А они нас пугают! – разом выкрикнуло несколько муравьинок.

– Чем? Как? – не поленился поинтересоваться Слабачок.

– Катают-болтают!

– Вверх толкают!..

– И вниз тягают!

– Свалить угрожают!

– И никому из вас не весело, что вас катают-развлекают? – удивлялся Слабачок.