Подземелье ведьм

— Я не знаю, чего хочет мистер Робертсон, — сказала Ниночка, — но не исключено, что он хочет вовсе не вас.

— Но что? Что?

— Допустите, что с самого начала он поехал сюда не ради вас, — холодно сказала Ниночка. — Обстоятельства заставляют подозревать такую возможность.

— Нет. Он меня любит!

— Любящий человек не ворует документы и завещание у любимой женщины, — сказала Ниночка и знала, что она права.

И Вероника тоже знала это.

Наверное, с минуту в избушке было тихо. Потом Вероника негромко сказала:

— Мы поплывем вниз. К тому месту, где находится мистер Колоколов. Мистер Колоколов мне не откажет.

Ниночка не ответила. За нее ответила Пегги:

— За эти дни мистер Робертсон и его китаец или погибнут, или уйдут… далеко.

— Уйдите, — сказала Вероника. — Я вас не хочу видеть. Я никого не хочу видеть! У меня только что умер отец, а вы со мной говорите о мелких суетных вещах.

Ниночка сразу поднялась. Ей и самой больше не хотелось разговаривать с этой англичанкой, которая сама не знает, чего хочет. То ли доказать всему миру, что ее отец — великий путешественник, то ли отнять завещание у Дугласа, то ли… Черт их всех разберет, подумала Ниночка, выходя наружу. Она тоже сутки не спала. Но спать в избушке с Вероникой не стала. Она устроилась в лодке, между казаком и тунгусом. Так было тепло.

* * *

Поросшие лиственницей, с выступающими зубцами скал, пологие мохнатые спины урулганских вершин в том месте разошлись, чтобы разместить обширную тоскливую топь. Туда корейцы-золотоискатели направили экспедицию Мюллера, и вскоре Мюллер убедился, что сведения, сообщенные ими, правильны.

Шли они по невысокой гряде, предпочитая пробираться сквозь чащобу, чем хлюпать по топи, и Молчун первым заметил неладное. Он придержал лошадь и показал нагайкой вправо — между деревьев виднелась широкая полоса поваленного леса.

Трудно описать, на что это похоже, — никто еще из путешественников подобного не видел. Может, на бесконечное поле карточных домиков, сваленных движением пальца.

— Будто богатырь дунул, — сказал Андрюша.

— Это ураган был, — спорил Костя.

— Не исключено, — согласился Мюллер, приставляя к глазам бинокль. — Но ураган валит деревья кое-как. Ветер непостоянен, да и вряд ли можно увидеть, чтобы ураган свалил все без исключения лиственницы полосой в версту. Видите, какая ровная полоса?

— Значит, вы допускаете, что это метеорит? — спросил Андрюша. — Но какой же он должен быть?

— Да, я почти уверен, что это метеорит, — сказал профессор. — Только сила воздушной волны, поднятой громадным падающим телом, могла вызвать такой эффект.

— Чего же мы медлим? — Костя забыл о своей тоске и постоянном желании скорее вычеркнуть из жизни эти две недели, чтобы снова увидеть Веронику.

— Туда пойдем? — спросил Молчун.

— Туда.

— Правее возьмем, чтобы в топи не завязнуть.

Переночевали на невысоком холме, в самом начале полосы сваленного леса. Ночью опять подморозило, сыпал мелкий снежок. Хоть и устали — весь день спешили, вязли в топи, измучились, перепачкались, не единожды промокли, — но спать не ложились долго, сидели у костра. Мюллер рассказывал о знаменитых метеоритах, о суевериях, которые связаны у человечества с этими небесными телами. Молчун добавил от себя, какие слухи в этих местах ходили: будто наступил конец света, что это антихрист на своей золотой колеснице пролетел. А тунгусы в эти места не ходят, боятся.

Андрюша отошел от костра, долго стоял на склоне холма, глядел вперед. Перед ним открывалась невероятной ширины дорога, проложенная космической силой, осознать которую человеческому разуму невозможно, даже если ты видел результаты ее деятельности.

Там, вдали, в нескольких верстах отсюда, они увидят погрузившийся в топкую землю черный, обугленный небесный камень. Сколько миллионов километров он промчался по черной пустоте космического пространства, чтобы в конце концов найти успокоение на краю света! Беспощадной рукой рока он уничтожил тысячи и тысячи деревьев, убил множество зверей и птиц, а может, и случайного охотника, не вовремя забредшего в эти края. А зачем? Чтобы стать камнем среди камней? Так и человеческая судьба, судьба Наполеона, пронесшегося ослепительным метеором по человеческой истории, оказалась бессмысленной, как судьба метеорита. Ненужно и жестоко уничтожив множество людей, он стал лишь прахом среди камней острова Св. Елены.

— Размышляете? — спросил профессор Мюллер, подходя к Андрюше.

— Да, я думал, — сказал Андрюша.

— Вид, наводящий на размышления, — сказал профессор. Его голова доставала Андрюше до плеча, и профессору приходилось закидывать голову, чтобы заглянуть собеседнику в глаза. — Я полагаю, что удачное завершение нашей экспедиции может благоприятно сказаться на вашей судьбе. Я буду ходатайствовать перед губернатором о вашем досрочном освобождении.

— Спасибо, профессор, вы очень любезны.

— Пустое! Это мой долг, долг учителя. Вы пропадаете здесь, когда могли бы сиять на небосклоне петербургской науки. Минута неосторожности — и годы раскаяния. Я тоже был молод…