Подземелья рядом: В погоне за силой

Я достал планшет и активировал нужную иконку. Чтобы переслать отобранные пробы, достаточно было отослать им пустое письмо, с прикреплённой к нему посылкой, которая заполнялась прямо тут же в приложении. Нужно было всего лишь из окошка инвентаря перетащить нужные предметы в другое окошко. Дело одной минуты. А в поле для сообщений, которое я всегда до этого оставлял незаполненным, быстро набрал следующий текст:

«Мальчишки и девчонки! А также их родители. Про Плута весёлые истории послушать, не хотите ли?»

Убрав планшет обратно в сумку, я снова подставил лицо солнцу и предвкушающе хихикнул. Если надзорных, в принципе, заинтересует моё послание, то простым добавлением циферок, они не отделаются.

Ладно, хорошо сидеть без дела, но пора домой двигать. Я критически осмотрел себя. Мдя, скупердяйство, сродни засранству. Решил сэкономить и не делать пока ещё одну точку выхода из личной комнаты. Всего-то пять коинов стоит, зато сколько удобства. Уже бы ванну принимал. Вот теперь придётся иди и кошельком греметь, — внимание к себе привлекать. И такси не вызвать, — ни один таксист меня в таком виде в салон не посадит. Пешком придётся через полгорода тащиться. И если взгляды прохожих я как-нибудь переживу, то что ментам или росгвардейцам говорить, если прихватят? Но не сидеть же тут до вечера⁈

— Хугин, давай в планшет, — дома досохнешь.

Так, по тропинке, вихляющей между полусожжённых коробок домов и между зарослей разросшейся сирени, я вышел к дороге, отделяющей разрушенный квартал от нормального. Идти до пешеходного перехода мне было откровенно лень, да и стремновато, там в это время народу полно ходит, решил перебежать прямо тут, а потом дворами, дворами.

— Би-ип! — раздалось вдруг с противоположной стороны дороги. Там на обочину встал Киа Пиканто, цвета переспевшей черешни, и водитель махал мне рукой подзывая.

— П@здец! — вырвалось у меня обречённо, и я почувствовал, как лицо заливает краска стыда. Вот кого не хотел увидеть, так это её. Так, мало, что она меня увидела, ещё и подзывает. Мы с Ольгой работали в одном цеху. Только я простым работягой, а она кладовщицей, то ли на полставки, то ли на четверть. Точно, наверное, не знал и сам начальник цеха.

— Как это? — демонстрируя белоснежные крепкие зубы, расхохоталась как-то Гузалька, молодая ладная татарочка, работающая у нас нормировщицей.

— А вот так, — буркнул в ответ начальник. — Тебе твоя работа нравится? Зарплата устраивает? Вот и держи язык за зубами, а то тут тебе даже твой дядя, начальник соседнего цеха, не поможет.

Гузалька хоть и была молодая да смешливая, поняла всё сразу, но, видимо, по-своему.

— Чья-то любовница? — и показала пальцем на потолок.

На что начальник только пожал плечами. Если Ольга и была чьей-то любовницей, то никто об этом ничего не знал. Да и вообще о ней мало что знали и это в нашем-то городке, где в одном конце чихнёшь, в другом тут же скажут, что обосрался. Но несмотря на то что появлялась Ольга на работе, когда придётся, документация у неё всегда была в порядке, на складе всё лежало на своих местах, а если и надо что-то срочно выдать, то это и начальнику самому сделать не в падлу.

А ещё Ольга была красивая. Очень. Той красотой, когда хрен определишь, сколько женщине лет, как ни старайся. Кстати, это враки, что не определить сколько женщине лет, способны только мужики. Сколько Гузалька не старалась, ответить не могла. А на её прямой вопрос Ольга только улыбалась. А ещё Ольга отличалась от остальных заводских женщин, даже тех, что коротали дни в заводоуправлении, статью. Она выглядела, как чистокровная арабская кобылка на фоне обычных рогатых пеструшек. И, когда она вдруг шла по цеху, все мужики бросали работу и провожали её голодными жадными взглядами. И, конечно, подкатывали. Только на все комплименты, подарки и предложения Ольга отвечала вежливой улыбкой. А оставленные конфеты и шоколадки отдавала Гузяльке.

— Руслан, что с тобой случилось? — Ольга, опустив ветровое стекло, рассматривала меня во все глаза.

— Да, вот приключилось, — я лишь развёл руками, пылая щеками, словно школьник.

— Пьяный?

— Не, что ты. Так получилось, долго объяснять. Сейчас до дому дойду, — постираюсь.

— Давай, я тебя подвезу. А то менты точно примут, до дома не дойдёшь.

— Да я тебе весь салон изгваздаю.

— Это да… Погоди… У меня в багажнике рулон целлофана. Сейчас расстелю на заднем сиденье и поедем.

Ольга вышла из салона и открыла багажник.

— Заднюю пассажирскую дверь открой.

— Оль, а откуда у тебя в багажнике рулон плёнки? Ты, случаем, не маньячка? Ещё увезёшь меня куда-нибудь… Надругаешься, — я ещё и острить пытался, всем своим видом показывая, что совсем не против подобного поворота дел.

— Маньяк.

— Что? — не въехал сразу я.

— Правильно говорить: «маньяк», — Ольга обернулась, помолчала секунду и вдруг провела кончиком языка по своей верхней губе цвета той же спелой черешни. — А насчёт надругаться — интересная идея.