Поджигатель

Она открыла дверь кухни, и тут я с ужасом поняла, что мне грозят большие неприятности. Я начала лихорадочно вспоминать, что делала в квартире. Как передвигала вещи, вытирала мебель и другие поверхности… Я побывала везде, уничтожила все следы. Полиция ничего не найдет. Высокая женщина-детектив будет разочарована. Она захочет узнать, почему я так старалась. Ответ был только один, хотя вряд ли она поймет.

Я сделала это ради Ребекки. Ради моей Ребекки.

Я все и всегда делала только ради нее.

Глава 3

МЭЙВ

После уборки, проведенной Луизой, кухня уже не представляла никакого интереса для криминалистической экспертизы, и я могла спокойно приготовить всем нам по чашечке чаю (это был единственный плюс). Я нашла в холодильнике одинокий пакет молока, еще не просроченного. Стеклянные полки холодильника были практически пусты: банки с горчицей, бутылка кетчупа, перевязанная ленточкой коробка шоколадных конфет, срок годности которых истек еще в феврале (она явно лежала там, нетронутая, с предыдущего Рождества), и несколько бутылок белого вина. Одна полка холодильника была занята баночками с кремами для век, дорогими увлажняющими тониками и флакончиками с лаками для ногтей.

На кухонном столе стояла коробка с овсяными хлопьями. Я потрясла ее и поняла, что она на две трети пуста.

Итак, Ребекка утоляла голод овсянкой… или сидела на жидкой диете. Сбалансированный питательный рацион одинокой городской девушки! Луиза сказала, что ее подруга работала в рекламной компании и часто встречалась с клиентами в ресторанах. Значит, вечерами она почти не бывала дома. Какой смысл покупать продукты, зная, что они все равно пропадут? Когда я жила одна, то не слишком часто заглядывала в продовольственные магазины. Теперь же, по настоянию Яна, мы совершали еженедельные рейды по супермаркету, увертываясь от шустрых малышей и медлительных старушек с тележками, чтобы приобрести его любимый соус для пасты, выбранные им бутылки вина по спецпредложению и чересчур дорогие, чересчур идеальные и абсолютно безвкусные овощи.

«У меня больше общего с жертвой преступления, чем с собственным молодым человеком».

Отбросив эту непрошеную мысль, я заставила себя сосредоточиться на деле и продолжила осматривать кухню, открывая шкафы, полки и ящики.

Везде безупречный порядок. Бокалы и рюмки стоят на полках ровными шеренгами, как солдаты на плацу, выстроенные по размеру. В выдвижных ящиках блестят вилки-ложки и ножи, тщательно разделенные по категориям. Рядом с плитой висит чистое кухонное полотенце. Старое, видимо, в стиральной машине. И опять я не могла сказать, что здесь осталось от Ребекки, а что сделала Луиза, пока была в квартире.

Я залила кипящей водой чайные пакетики, думая о подруге Ребекки. Эта Луиза какая-то странная. Впрочем, горе действует на людей по-разному. Одета с иголочки, прическа — волосок к волоску, и это после генеральной уборки! До сих пор она сохраняла завидное самообладание, поэтому, когда я вернулась в гостиную, держа в руках поднос с кружками, молоком и сахаром, меня поразила перемена в девушке: она сидела, закрыв лицо руками, и сотрясалась от рыданий.

— Что ты сделал? — спросила я Сэма одними губами.

Он беспомощно взглянул на меня и пожал плечами.

— Вам плохо, Луиза? — мягко спросила я, ставя кружку на стол рядом с ней.

— Нет-нет, все в порядке, — проговорила она, не отрывая ладоней от лица. — Просто я… Подождите немного, я сейчас успокоюсь.

Сев на диван, я протянула Сэму кружку и сахарницу. Под моим осуждающим взглядом он лихо принялся пересыпать сахар из нее в свой чай.

— Я просто спросил, когда она последний раз видела жертву, — хрипло прошептал он. — Несколько недель назад они ходили в ресторан. С тех пор Ребекка не звонила, и это ее встревожило.

Луиза что-то пробормотала, встала и вышла из комнаты. Я наклонила голову, прислушиваясь. До меня долетел звук закрывшейся двери, потом в раковину полилась вода.

— Какая-то она чудна

я. — Сэм ткнул большим пальцем в сторону двери.

— Ничего удивительного. Она только что узнала, что ее лучшая подруга убита.

— Я не об этом. Как можно прийти в чужую квартиру — к человеку, которого не видел больше месяца — и затеять там уборку? У меня, например, не хватило бы наглости.

— А у меня и желания бы не возникло размахивать тряпкой. Впрочем, я не Луиза Норт. Она сказала, что это привычка. Возможно, она часто помогала Ребекке по дому.

Подстрекаемая беспокойством, я встала и прошлась по комнате. Это не заняло много времени.

Интерьер весьма ненавязчив. Стены, выкрашенные в безобидный цвет магнолии (Ян называл этот оттенок «кремовый для съемных квартир»). Пустой столик у стены, возле него — два стула с прямыми спинками, на одном из них только что сидела Луиза. Да уж, здесь не разместишь много гостей. Впрочем, судя по содержимому холодильника, Ребекка Хауорт была не из тех, кто устраивает у себя дома роскошные званые ужины. Рядом с диваном — маленький столик, на нем лампа и пульты от телевизора, DVD-плейера и музыкального центра. Ничего личного. Хоть бы один журнал… что-нибудь, намекающее на вкусы покойной хозяйки.