Поджигатель

— Попытаюсь вспомнить, — пробормотала девушка. — Я не вела строгий учет событий ее личной жизни. Записывала только то, что касалось работы. — Джесс похлопала по яркому блокноту, скрепленному спиралью, который лежал на столе. К обложке была пристегнута глянцевая ручка. — Но я не стираю свои имейлы, они хранятся в архиве нашей электронной почты. Там множество сообщений от Ребекки и даже… — она слегка смутилась, — несколько сообщений от ее мужчин. Ребекка пересылала мне те из них, что казались ей смешными. Например, если какой-нибудь парень особенно жалобно умолял ее о свидании или сердился из-за того, что она ему отказала. Я могу распечатать вам все, что найду.

Я улыбнулась.

— Мне повезло, что вы такая организованная.

— Этому я тоже научилась у Ребекки. Нельзя полагаться на память. Проходит время, и нужные сведения напрочь вылетают из головы. Поэтому надо всегда все записывать и сохранять записи. Тогда в любой момент можно посмотреть, когда и что ты делал. Это облегчает жизнь, говорит Ребекка… — спохватившись, Джесс закрыла рот рукой и поправилась: — Говорила Ребекка. Она всегда носила с собой дневник и все туда записывала. Раньше я подшучивала над ней: ну кто в наше время ходит с бумажным дневником? Но она говорила, что это лучше всяких там айфонов, где можно случайно стереть всю информацию, нажав не на ту кнопку, или заблокировать память, пролив коктейль. А ручка и бумага не подведут. «Всегда носи их с собой и записывай: была там-то, делала то-то», — советовала Ребекка. И знаете, она была права. Теперь я следую ее примеру.

Я покусывала кончик своей авторучки, пытаясь вспомнить, видела ли я дневник в квартире Ребекки.

— Так вы говорите, дневник всегда был при ней?

— Всегда. Она называла его своим вторым мозгом. Из магазина «Смитсон», в кожаной обложке, такой ярко-розовый, как дневник куклы Барби.

Вряд ли я могла его не заметить… Куда же он делся? Я черкнула в своем блокноте вопросительный знак, а когда подняла голову, глаза Джесс опять налились слезами.

— Простите, но этот разговор… я так живо ее вспомнила… Даже не верится, что больше никогда не увижу Ребекку.

Я опять принялась утешать девушку, украдкой поглядывая на часы.

— А вы не могли бы прямо сейчас распечатать мне сообщения, о которых мы говорили? — наконец спросила я, прочистив горло. — Я подожду.

— Конечно. Еще у меня есть голосовые сообщения с автоответчика, записанные после ее увольнения. Мистер Вентнор просил меня их сохранить, чтобы мы не потеряли ни одного ее клиента. Знаете, люди до сих пор звонят и спрашивают Ребекку. Если хотите, я спишу контактные данные абонентов.

— Это было бы замечательно.

Она встала и, шмыгая носом, пошла к двери, но на пороге задержалась.

— Только, пожалуйста, не подумайте о Ребекке плохо после того, что я вам рассказала. Она была удивительным человеком… и не заслужила такой ужасной смерти.

— Поэтому я и ищу ее убийцу, — мягко заметила я. — Люди, погибшие в результате насилия, кем бы они ни были и что бы ни делали при жизни, не заслуживают такой участи.

— Никогда?

Я покачала головой.

— Ладно, ждите, вернусь через пять минут. — Она исчезла, потом просунула голову в дверь. — Нет, через десять. У Ребекки было полно парней.

Выйдя из офиса «Вентнор — Чейз», я с наслаждением вдохнула морозный, пахнущий бензином воздух. Пусть и зловонная, но свобода! Я больше не могла сидеть в пустой приемной, где телевизор, висящий над столом администратора и настроенный на канал «Скай-ньюс», каждые пятнадцать минут извещал меня о том, что в поисках серийного убийцы, орудующего в Лондоне, нет никаких подвижек. Ожидая, когда вернется Джесс, я успела устать от безупречного офисного интерьера. Спокойный бежевый ковролин и коричневые стулья действовали мне на нервы. Все здесь было слишком идеальным, слишком приглаженным. Чересчур хорошее не внушает доверия. Ребекка тоже была чересчур хороша, и чем больше я о ней узнавала — о ее тайнах, о жизни, которую она собственными руками пустила под откос, — тем больше убеждалась, что эту девушку неминуемо ждала катастрофа.

Прислонившись к уличной ограде, я нашла у себя в блокноте визитку Луизы Норт и набрала ее рабочий телефон, но услышала автоответчик. Тогда я позвонила на сотовый (номер был аккуратно записан черными чернилами на обратной стороне карточки — почерк резкий и четкий, как и его обладательница). Она ответила со второго гудка и, судя по голосу, совсем не удивилась, как будто ждала моего звонка.

— Что вы узнали?

Меня невольно разозлил вопрос. Я позвонила не для того, чтобы дать отчет о своих успехах (вернее, неуспехах). Кто такая Луиза Норт, чтобы я перед ней отчитывалась? Однако, к собственной досаде, я почему-то заговорила извиняющимся тоном:

— Мы по-прежнему прорабатываем версии, Луиза. Какие-то результаты уже есть. Но пока ничего существенного.

— Очень жаль! Чем я могу помочь?

— Вы знали, что ваша подруга употребляла наркотики?