Поэма событий

Дышат убитые. В восторге трепетномМертвые на полях сражений поднимут головы,Когда багровое солнце слепить намПамять из олова темного и тяжелого.День за днем измученно сгорит ВамВесь в пене жестоким посылом трясущейся лошади.Эти простые слова, как молитву,В губы растрескавшиеся вложите:

  Как не касаться кубка пыток[2]  Губами жаждующими губ, —  Простых речей неясный свиток,  Упавший на остывший труп.  Когда никто не потревожит  Истончившийся белый лоб,  Тяжелый вздох к Престолу Божью  Сошел покорно в белый гроб.  Ведь это было, это снилось,

  Ведь этим кто то где то жил,  И вот Архангел левый клирос  Крылом волнующим прикрыл.  В дрожаньи пенья это-ль снится,  Что не вернется, нет? И пусть  В полуопущенных ресницах  Не умерла былая грусть  Лениво бросит взор усталый,

  Когда, открыв бескровье ран,  Седое утро умирало,  Вцепившись судоржно в туман.  Казалось: тусклый свет не брызнет  В решетки окон расписных,  А хор о теле бедной жизни  Тянул рассвету бледный стих.Это Вам в сумраке отходящего поездаДевушка рыданья повесила, как крестик,

Мне холодно, холодно, и от холода боязноУмереть теперь с Вами не вместе.Это кто то теплое слово, как ласку,Как ласку, приготовил к зимней стужеИ грустить об одном,Что сердце всегда попросится в сказку,Что сердцу захочется холода, холода октябрьской лужи,Лужи с хрустальным и звонким льдом.

Глава V[3]