Поэмы

Убить Лоренцо и зарыть его.

23

Однажды юноша пред балюстрадой

Стоял, встречая солнечный восход,

Не зная, что по свежим росам сада

К нему спешат хозяева, - и вот

Услышал он: "Хотя нежна прохлада,

Лоренцо, но, однако, труд не ждет:

Садись в седло, послушайся совета,

Сколь ни приятен тихий час рассвета.

24

Сегодня мы намерены с утра

Скакать по направленью к Апеннинам,

Покуда солнцу не придет пора

В ветвях шиповника пылать рубином".

Не зная, что за страшная игра

Ведется ими с юношей невинным,

Склонил Лоренцо свой покорный взгляд

И поспешил к себе сменить наряд.

25

Войдя во двор, приблизясь к окнам дома,

Он часто замирал, едва дыша:

Быть может, ранней свежестью влекома,

Она окно откроет не спеша,

И трелью смеха, музыкой знакомой

Он был вознагражден: его душа

Возликовала: за резной решеткой

Сверкнула дева красотою кроткой.

26

"Любимая! Сколь щедры небеса,

Что вижу я тебя, - сказал он нежно,

Бессильны все земные словеса

Поведать, как печаль моя безбрежна:

Простись со мной на целых три часа

Но встреча наша будет безмятежна!"

"До встречи, милый!" - прозвучал ответ,

И песнь летела юноше вослед.

27

Все трое ехали туда, где Арно

Средь камышей танцующих течет,

Где солнца луч трепещет светозарно

И плещется форель на глади вод,

Следя за жертвой зорко и коварно,

Злодеи-братья отыскали брод

И с юношей - ошуюю, одесную

Вступили братья в гущину лесную.

28

Там был убит Лоренцо и зарыт.

Любовь его нашла конец в могиле

Душа свободна, но она болит.

Преступники мечи в реке омыли;

Приявши сытый и довольный вид,

Как гончие, что зверя затравили,

И бодро, в первый раз за много дней,

Они домой направили коней.

29

Они сестре истолковали вскоре

Столь непонятный юноши отъезд:

По их делам уехал он за море

И не пришлет вестей из дальних мест.

Узнай, о дева, что такое горе

И мужественна будь, неся свой крест;

Отныне вдовий час все безнадежней,

И каждый день - печальнее, чем прежний.

30

Так первый день проплакала она,

Вкушая горечь и тоску разлуки,

Поняв, что ночь любви не суждена;

Молчание удваивало муки,

И, вглядываясь в темноту, одна,

Прекрасные заламывая руки,

Стонала дева о своей беде

И тихо призывала: "Где ты, где?"

31

Но час печали о себе не долог,

Над ней иные думы взяли власть,

Пропал последний горести осколок,

В терпение настало время впасть,

Над ней простерло ожиданье полог,

В ее душе не угасала страсть,

И мучили великие тревоги

О юноше, томившемся в дороге.

32

В дни осени, когда багряный цвет

Сменяют дерева на темно-серый

И ветры свой смертельный менуэт

Играют нежно на ветвях шпалеры,

Чтоб каждый ствол был донага раздет,

Пока зима не вышла из пещеры,

Теряла Изабелла красоту,

И было ждать уже невмоготу.

33

Лоренцо не вернулся к ней. С истомой

Она к убийцам обращала взор

Зачем так долго друг вдали от дома?

Ей сообщали братья разный вздор,

Но преступленье, словно дым Еннома,

Терзало их, и по ночам с тех пор

Они стонали, видя сон фатальный:

Свою сестру в одежде погребальной.

34

И так бы завершились дни ее,

Но нечто, черным ужасом чревато,

Разрушило внезапно забытье,

Так смерть от яда - быстрая отплата

Испившему; так острое копье

Того, кто принял дозу опиата,

Внезапно отвращает от мечты

К мирским страданьям, в гущу суеты.

35

То призрак был. В ногах ее постели

Возник Лоренцо в тишине ночной:

Он горько плакал; кудри потускнели,

Иссушены гробницею лесной,

И голос, что звучал нежней свирели,

Проникнулся тоскою ледяной,

Могила угасила взор невинный

И уши грязной залепила глиной.

36

Он говорил, и речь его текла

Печально, странно, будто панихида,

Была мучительна и тяжела

Его мольба из глубины Аида,

Она, казалось, рождена была

Надтреснутою арфою друида:

Звучал во мраке призрачный напев,

Как ветер меж кладбищенских дерев.

37

Он усмирил во взоре блеск озноба,

Несвойственного жителям земли,

Он прошлое приоткрывал ей: злоба

Преступных братьев, козни, что плели

Они крутом, - сосновая чащоба,

Куда его убийцы привели,

И топкая дерновая лощина,

Где суждена была ему кончина.

38

"О Изабелла, - прошептала тень,

Я сплю в земле; лесная даль туманна,

Лежит в изножье у меня кремень,

Шуршат колючие плоды каштана,

Могилу осыпая; каждый день

За речкой овцы блеют утром рано

Приди, слезу на вереск урони,

Утешь мои мучительные дни!

39

Я - призрак! Я навеки обездолен,

Я мессу в одиночестве пою

И звуки жизни слышать приневолен

У бытия земного на краю:

Гуденье пчел и звоны колоколен

Безмерной болью ранят грудь мою,

Я сплю, печаль великую скрывая,

И ты чужда мне тем, что ты - живая.

40

Когда бы призрак мог сойти с ума,

Я обезумел бы неотвратимо:

Мне в памяти не отказала тьма,

Но вижу - ты печалями томима,

И оттого теплей моя тюрьма,

Как если б я любовью серафима

Владел; я счастлив красотой твоей,

Я мертв, но я люблю еще сильней".

41

Дух прорыдал: "Прощай!" - и сгинул в бездне,

Оставя темноту искриться. Так,

В полночный час раздумья и болезни,

Нас угнетает каждый прошлый шаг

И больше прочих - труд, что бесполезней

Всех дел земных, и мы глядим во мрак

И видим искры тлеющие эти.

Очнулась дева только на рассвете.

42

"Увы! - она сказала. - Эта ложь

Была прикрытьем нашему несчастью

Я думала, от рока не уйдешь,

Сама судьба нас наделила страстью,

Но вижу я кровавый братнин нож!

О Призрак милый! Ты нездешней властью

Отверз мне очи: я приду к тебе,