Поэты 1840–1850-х годов

251. ТАРПЕЙСКАЯ СКАЛА

Притча

В глубокой древности один законодатель                 И, как велось, богам приятель,                 С одним из них в радушный час                           Сидевши глаз на глаз,                 Был удостоен откровенья                           И наставленья,                 Как сделать сча́стливым народ.                 Конечно, первое условье                          Для счастия — здоровье.Вот он для улучшения своих людских пород        Постановил в закон: чуть где родись урод

        Иль хворенький иной, иль просто недоношен,                         Дитя быть должен в море брошен;        А если быть кому по правилам в живых, —                        Чтобы ни пятнышка на них,Ни бородавочки нигде не оставалось,                       Сейчас чтобы срезалось                                Иль выжигалось.Устроен на скале Тарпейской комитет.                 Набрали членов добрых, честных,                 Умом, ученостью известных,                               Хирургов цвет.                           И в этом комитетеОсматривались все и подчищались дети.                 Проходит двадцать, тридцать лет,

Вот новое уже явилось поколенье,Но вовсе не видать в породе улучшенья.                 Уродов не перевелось.                 Знать, члены матерей щадили.В делах политики в расчет не брать же слез,                 И добрых членов заменили                              Другими, покрутей;                 Но улучшение людейВперед у них, глядят, всё мало подается.           Не действует на членов ни арест,                                                       Ни крест;                 Смени иного — он смеется                         И очень, очень рад:

                 В другое место заберется, —Везде, где ни служи, — везде жирней оклад,                             Чем в членах комитета.                                 Смекнувши это,                                               СейчасОклады увеличили для членов во сто раз,                 И место сделалось первейшим в государстве.                 Но улучши́лась ли людей порода в царстве?                          Член, точно, местом дорожит,                 Поэтому от всякой малости дрожит                         И, несмотря на материно горе,Ребенка всякого почти кидает в море.                 Оно спокойней и верней —                                 Дитя отпето

                        И нет вперед ответа.А если жить и даст по доброте своей,                 То с пятнышками у детей                 Обрезав и кругом с запасом,                             Без носа часом                 Их пустит в свет иль без ушейИ изо всякого обделает урода.                            А вместе с темВсё прекращалося, и наконец совсем                 С земли исчезла вся порода.                 Остались члены для развода.                           И слышал я вчера:Потомки их весьма способны в цензора.1849 (?)

252. УСЕРДНАЯ ХАВРОНЬЯ