Поэты 1840–1850-х годов

                       Раз у одних моих знакомых                       В опасности был целый дом их:           Огромнейшие стаи развелись,                                И преогромных, крыс,                       Таких, что кошкам не спускалиИ кошек за хвосты — на смех — не раз кусали.                               Беда!К съестному прогрызут, не спрячешь никуда.                               Да уж пускай к съестному,                                    А то — к иному!Чуть напомаженные жирно волоса…                       Вон — где у барышни коса?                                   Они отъели!                                   В самом деле.                       Тогда, взбесившись, мать, отец                                    Купили наконец                                    Кота, да уж такого —                                             Большого, злого,                                    И отдали сей час                                    На целый дом приказ,Чтоб ни крохи́ коту съестного не давали,                                    Отнюдь не баловали.Вот мера умная заметно впрок идет.                                             И кот

День ото дня, глядят, становится жирнее,                       Да и съестное всё целее,                       Да и в подполице смирнее.                       И слава разошлась в народ:          Печатают об Ваське все газеты                       И продают его портреты,Становятся во фронт солдаты и кадеты,И дамские к нему направлены лорнеты,                                И наконец поэты                                           Шлют сонеты.Меж тем со славою кот Васька год, другой                       Ест провиант всё только свой.А если при столах чуть просьбу промяучит,                       Одно только всегда получит:                                           Брыс!                                           Ешь крыс!                                А крыс уж стало,                       И от него же, в доме мало.А что осталося, то сделалось умней,                       И Ваське стало голодней.                                  Уж он мяучит чаще.                                             Ответ не слаще.                       Вот Ваське старость подошла,И крыса не одна уж из когтей ушла…

Он походя «мяу!» невольно повторяет,                       Всё ничего не получает.                       И вот честнейший в мире кот,          Увидевши, что честью не берет,                       Как он усердно ни мяучит                       (Какая честь, коль голод мучит!),                       Кой-что у повара стянул                       И, услыхав, как тот ругнул             По-старому, хватясь пропажи, крысу,                       А на него, на кису,Нет подозрения, — вот он на счет чужой,Что день, то утолит нечисто голод свой.                       И вскоре по привычке                       Он в клетку к барской птичке            Меж проволочек лапу запустил,За крылышко одним уж ногтем зацепил,                             Пока та билась.                             Но так случилось,                             Что тут зараз                   И клетка сорвалась,И в комнату вошли и двери затворили.Взглянув на встрепанную птичку, возопили.                           Хоть кот шмыгнул                                                 Под стул,

                       Хоть в темный угол, — но блестелиИ прямо привели с грозой идущих к целиИ сами — некогда мышиная гроза —С отливом золотым зеленые глаза.Все прямо на кота кричат: «Убить злодея!                       Убить тирански, не жалея!                                     Ворам в урок!»Велели повару сейчас принесть мешок,                       Кота за шиворот схватили,—Хоть натопорщился, урчал, но усадили…                                     И вот                               Несчастный кот                                     Завязан.Кто чем попало бил нещадно по мешку —                       И после брошен был в реку.                              За дело и наказан.Есть часто, говорят, пресытые места:           Хоть жалованье там и мало значит,                                 Так, совесть в ком чиста,                       На этом месте, верно, плачет.                       Коль приношениями он,                       Какие ввел уже в закон                       Его предместник-прижимало,                       И не побрезгует сначала,

Так будет еще бога он за место прославлять!          Но если вновь еще не станет прижимать,                       Так будет у него дохода                       Всё меньше, меньше год от года.                       Конечно, с этим честь растет,                       И взятки вкруг него, как мыши,                                  Скребут законы тише                       (А от чего же и доход?),           Но скоро он зато до своего дойдет —                       До маленького жалованья только.                                Тогда изволь-ко,                       Коль свыше жданных нет наград,          Коль штатное и одному не сыто,А тут еще, глядишь, супруга плодовита!         Пособия хоть сам проси стократ,                    То, может, вслух не скажут,                       Но миною ему покажут:                                        Брыс!                                        Ешь крыс!                       Вот всё и награжденье.                       Дай бог ему терпенье,               Чтоб не окончил он потом                                       Моим котом.24 сентября 1850