Поэты и цари

Это был его второй поцелуй в романе – и последний в жизни. А первый он нанес отвергнувшей его модной женщине. Ну не то чтобы сказавшей – иди ты в жопу, но и не проявившей ожидаемого энтузиазма. А энтузиазма Базарова на них двоих не хватило. Модная женщина оказалась крутой, как Фрейд. Вот Базаров и полез к доброй, беззащитной Фенечке, чему свидетелем стал наблюдательный зольдаттен, красноречиво вызвавший Базарова на дуэль и получивший от него пулю в щегольскую ляжку. После дуэли Базаров вылечил ему ляжку и отбыл в деревню к своим по-настоящему трогательным родителям. Там он заболел и умер (см. подробности в романе).

Есть такая пословица – переставая быть к другим жестокими, быть молодыми мы перестаем. Но родители любят своих детей, невзирая на их убеждения, а дети вырастают и становятся почти точной копией своих родителей, забыв о радикальных убеждениях, навеянных незрелой юностью.

И роман Тургенева «Отцы и дети» – не о мудаках нигилистах, как втирали нам в школе, а о большой любви и прекрасных, добрых русских женщинах.

А статейка эта – такой реверанс в сторону слова «отпрыски», ибо все мы отпрыски Фенечкиных современников.

РЫБНЫЙ ДЕНЬ ДЛЯ ДЕРЖАВЫ

В нашем литературном Храме есть приделы, куда редко заглядывают веселые и ценящие жизненные блага миряне. Сейчас мы впервые заглянем в два смежных придела, где «над сумрачными алтарями горят огненные знаки», но не масонства, как это увидел Гумилев, а подвижничества и социального служения, опасно близких к фанатизму и аскезе. Приделы Некрасова и Салтыкова-Щедрина. Общность служения свела их в жизни; грозные выводы и страшные обеты, которые сделали и дали у их алтарей современники и потомки, объединили их на одной странице Истории и даже в одном литературном произведении, написанном тем из них, кто все-таки имел какие-то тормоза и в служении своем не забывал взглянуть на другую сторону медали «За заслуги перед Отечеством».

Михаил Евграфович Салтыков, взявший псевдоним «Щедрин» и так с ним и дошедший до наших дней (не правда ли, Салтыков-Щедрин – это и звучно, и красиво, и театрально), был сатириком, скептиком и реалистом. А Николай Алексеевич Некрасов был поэтом, мечтателем, нигилистом и фантазером.

Есть у Михаила Евграфовича такая программная сказка «Карась-идеалист». Действует там щука (власть); действует там тайная (и не тайная) полиция (окуни и голавли). И действуют два друга, два диссидента: ерш и карась-идеалист. Колкий и насмешливый, изверившийся во всем ерш – вылитый Салтыков-Щедрин. А резонер и мечтатель Некрасов, создавший на удивление современникам и на погибель потомкам идеальный образ русского народа – это точно карась-идеалист. Но, как пишет в пророческой сказке сам Щедрин, из ерша, несмотря на его скепсис, выходит очень хороший бульон для ухи. Уха из ершей считалась на Руси деликатесом. Первое блюдо для рыбного дня, так сказать, суп. А на второе – караси в сметане. Тоже лакомство. Заметьте, щука на всех одна, и народ, охотник до рыбных блюд, тоже. Итак, разберемся в этом меню.

Уха из скептика