Поэты и цари

Спасителя не нашлось, а вот Антихрист был. Классный Антихрист, Демиург Ада, в который он удачно и, кажется, необратимо превратил Россию. Настолько необратимо, что над Кремлем горят красные звезды, как визитная карточка абсолютного Зла, а сам Демиург лежит почище всякого Хеопса в пирамиде на главной площади страны.

Восемь месяцев кадеты, октябристы из «радикалов», прогрессисты и энэсы (по убеждениям левые, но по действиям безобидные народники дотеррористического периода, то есть мечтатели и донкихоты), от самого правого князя Львова – до самого Керенского делали вид и даже верили в то, что они чем-то управляют и что-то направляют, что они легитимны и признаны страной, что они правопреемники Госдумы. Они верили в то, что можно оседлать цунами пугачевщины ХХ века.

Но во главе этой жуткой стихии (не щадившей не только старых капитанов и их жен, но и капитанских дочек), стихии, развязавшей не без помощи социалистических «учителей» классовый террор против дворян, вообще имущих классов и сословий, да и просто против грамотных людей, стоял отнюдь не Пугачев. А стоял человек-компьютер, фанатик, умевший не увлекаться, разрушитель, движимый чувством мести и холодным пафосом утопизма.

Его враги просто жили, ситуативно барахтаясь, беспорядочно нанося удары; он же, В. Ульянов, аватара Зла, играл. Играл на всех досках сразу, не гнушаясь и краплеными картами, и переменой правил во время игры. А когда это было нужно, он смешивал фигуры, сбрасывал их с доски и бил доской по голове и гроссмейстера напротив, и зрителей, и арбитров матча.

«…Усаживаемся на самой высокой точке. Ландшафт беспредельный, неописуемая красота… Я настраиваюсь на высокий стиль и уже готова начать декламировать Шекспира, Байрона. Смотрю на Владимира Ильича: он сидит, крепко задумавшись, и вдруг выпаливает: “А здорово гадят меньшевики!”»

(Эссен М.М. Встречи с Лениным накануне и в дни первой русской революции).

Нет другой такой исторической фигуры, относительно которой так бы заблуждались современники, потомки, историки, писатели, драматурги и политики. Еще можно понять бедолаг-коммунистов (от которых генетически пошли шестидесятники), которые, попав в сталинскую печь, от горя и бедствий вообразили, что под Лениным было бы прохладнее. И тут же возник ряд мифов: о том, что Ленина извратил Сталин, о «добром дедушке Ленине», о «социализме с человеческим лицом», который он якобы планировал и в который, кажется, искренне верили Млынарж, Горби, да и сам Дубчек со товарищи. Да и теперь, пожалуй, есть некие «еврокоммунисты», и итальянские, и французские, которые продолжают верить. Сам Оруэлл верил, пока в 30-е годы, явившись спасать Испанию от Франко, не попал в лапы коммунистов, управляемых из Кремля. Прошедшие лагеря и чудом уцелевшие партийцы мечтали о том, чтобы кончилась сталинская эра и вернулись бы они к «ленинским нормам».

Сталин, конечно, монстр, но он строил свой концлагерь не на пустом месте. Ленин сделал для него вполне приличный котлован. Тот самый «Котлован» Платонова пополам с его же «Чевенгуром». Слабо было недоучке Сталину с прошлым семинариста и «бандюгана», над которым потешались ученые марксисты в Париже за незнание языков, уничтожить цивилизацию на 1/6 части суши. Сталин бы не сумел сохранить адское древо Утопии и протащить его через революцию 1905 года, войну 1914 года, Февраль, Гражданскую войну, Кронштадт, НЭП, Рапалло. Ленин был лучшим загробным учеником Макиавелли. И все теплые воспоминания о добреньком «дедушке» совершенно ложны.