Поэты «Искры». Том 1

О гласности болея и тоскуя                 Почти пять лет,К прискорбию, ее не нахожу я                 В столбцах газет;Не нахожу в полемике журнальной,                 Хоть предо мнойИ обличен в печати Н. квартальный,                 М. становой.Я гласности, я гласности желаю                 В столбцах газет,—Но формулы, как в алгебре, встречаю:                 Икс, Игрек, Зет.Так думал я назад тому полгода                 (Пожалуй, год),Но уж во мне свершала мать-природа                 Переворот.Десяток фраз, печатных и словесных,                 Пустив умноОб истинах забытых, но известных                 Давным-давно,Я в обществе наделал шуму, крику

                 И вот — за нихУвенчанный, как раз причислен к лику                 Передовых.Уж я теперь не обличитель праздный!                 Уж для меняОткрылась жизнь и все ее соблазны —                 И нету дня,Отбою нет от лестных приглашений.                 Как лен, как шелк,Я мягок, добр, но чувствую, что — гений!                 А гений — долг.И голос мой звучит по светлым залам:                 «Добро! Закон!»И падает в беседе с генералом                 На полутон.Я говорю, что предрассудки стары —                 Исчадья лжи,—И чувствую, как хороши омары,                 Когда свежи.Я признаю, топча ковры гостиных,                 Вкус старых винИ цену их — друзей добра старинных,

                 Врагов рутин.Я слушал их, порок громивших смело,                 И понял вдруг,Где слово — мысль, предшественница дела,                 Где слово — звук.Не знаю, как я стал акционером                 И как потомСошелся я на ты с миллионером,                 Былым врагом.Но было так всесильно искушенье,                 Что в светлом снеЗначенье слов — уступки, увлеченье —                 Раскрылось мне.Сам деспотизм пришелся мне по нраву                 В улыбках дам —И продал я некупленную славу                 Златым тельцам.Мы купчую безмолвную свершили,                 И хитрый спичЯ произнес, когда клико мы пили,                 Как магарыч.

Но, всё еще за милое мне слово                 Стоя горой,Я гласности умеренной, здоровой                 Желал душой.И голосил в словесности банкетной,                 Что гласность — свет,Хоть на меня глядели уж приветно —                 Икс, Игрек, Зет.Но пробил час — и образ исполинский,                 Мой идеал,Как Истину когда-то Баратынский,                 Я увидал.В глухую ночь она ко мне явилась                 В сияньи дня —И кровь во мне с двух слов остановилась:                 «Ты звал меня!..»«Ты звал меня» — вонзилось в грудь, как жало,                 И в тот же мигЯ в ужасе набросил покрывало                 На светлый лик.Почудилось неведомое что-то:                 Какой-то враг

Из всех речей, из каждого отчета,                 Из всех бумагМеня дразнил — и, как металл звенящий,                 Как трубный звук.Нестройный хор, о гласности болящий,                 Терзал мой слух.Я полетел со стула вверх ногами,                 Вниз головой,И завопил, ударясь в пол руками:                 «Нет! я не твой!Нет, я не твой! Я звал тебя с задором,                 Но этот зовБыл, как десерт обеденный, набором                 Красивых слов.Оставь меня! Мы оба не созрели…                 Нет! Дай мне срок.Дай доползти к благополучной цели,                 Дай, чтоб я мог,Обзаведясь влияньем и мильоном,                 Не трепетать —Когда придешь, со свистом и трезвоном,                 Меня карать».1860