«Велика и обильна родная земля» — Мы читали из школьных тетрадок;«Но порядка в ней нет» — прибавлялось; теперь Положительно есть и порядок.Не угодно ль взглянуть — поразительный вид: Вот народ в шестьдесят миллионов,Что в любви и примерном согласьи живет Под эгидою мудрых законов.Всем известно, на праве основан закон… Как бы здесь мне хотелося здравоБросить взгляд на идею, значенье и цель Высоко мною чтимого права.Изъяснил бы весьма юридически я, Что спасительна порка для вора,Как толкуют Капустин, Чичерин Борис И юристов немецкая свора.Но боюсь от предмета отвлечься… К тому ж И «причин независящих» безднойРуководствуюсь я… Так не лучше ль опять Возвратиться к отчизне любезной?Мы сказали, порядок у нас и во всем Равновесие сил разнородных:В низших классах наивная честность, зато Есть лукавство рабов в просвещенных.Все сословья концерт у нас общий дают; Что за звуки! разлив их так ровен,Так приятно согласен! В гармонии нам Уступают Моцарт и Бетговен!..Это точно, была роковая пора, Взволновались однажды мы очень,В оны дни, как солидные лица свои Удостоивать стали пощечин.Жажда плюх, как известно, пришла из Москвы: Там, великих начал провозвестник,Первый начал валять по ланитам себя Джентельмен раздражительный «Вестник».Мудрый Кокорев в такт ему вдруг заушил Тучный лик свой, и вслед им ПогодинЭнергично взялся за ланиты свои, Находя, что сей акт благороден.Петербургу понравилось это; и мы Года два перед взором ЕвропыКолотили себя и в то время нашли, Что не надо и розог!..(Говорят — не ручаюсь за верность молвы, — Что в те бурные дни из аптекиДля целения арнику больше всего Отпускалось Степану Громеке.)Воспевали поэты в высоких стихах Заушения подвиг отменныйИ пророчили нам, что в грядущем за то Вознесемся мы в целой вселенной…Появились, однако, тогда ж господа, Что немножко в скептическом духеОбъясняли всеобщую жажду — себе Задавать с наслаждением плюхи.Эти скептики нам утверждали, что мы, Потеряв на ланиты чужиеНаше прежнее право, себя по щекам Принялись колотить, как шальные!Впрочем, плюхи звучали… и стихли потом; Раздалась на железной дорогеВновь одна, но уж та по чужому лицу, И — порядок остался в итоге!