Поездка в горы и обратно

Бедная Аудроне. Лионгина думает о ней, прогоняя мысли о пропавшем гастролере. Чулки забрызганы, куртка мешком, пуговицы оторваны. А ведь была франтихой, с ней любезничали доценты и профессора, пока не арестовали папочку за аферу с угрями. Переправлял их в Швецию вместо копченой трески! Правда, сумел вскоре выкрутиться, потопив других участников тайного сговора. Тогда кто-то из мести сжег его шикарный дом. От огорчения отца хватил инфаркт, и Аудроне пришлось начинать жизнь сначала, уже не в таких благоприятных условиях. Бросила институт, хотя и был у нее голосок. Как ни странно, стала человеком, хлебнув горя. Хлебает его большими ложками и теперь — не везет ей с мужчинами.

— Придется отменять концерты, снять бронь в гостинице! Что теперь будет?

— Костюмчик вам действительно нравится? Спасибо. Еле уговорила портниху поднять плечи. Не волнуйтесь, Аудроне. Он может появиться в любой момент.

— Кто? Еронимас?

— Наш гастролер. Уж эти мне летуны-гастролеры! Не привыкли еще к их странностям? А этот, как его…

— Игерман? Ральф Игерман? За Еронимаса я спокойна! Приползет, растранжирит все деньги и приползет. А костюмчик у вас изумительный! — Аудроне нелегко одновременно думать о нескольких вещах. Она живет настоящей минутой, едва успевая обороняться от нее. Заболел ребенок — беги, вызывай врача, выздоровел — заталкивай в детсад. Пропал Еронимас — в последнее время она жила со спившимся, выгнанным из всех театров актером Еронимасом С., — мотайся по забегаловкам, пока не обнаружишь его, оборванного, спустившего купленный ею костюм и ботинки.

— Будем ждать появления Игермана или какой-нибудь информации. Нету ли у него в Вильнюсе женщины? Может, прибыл инкогнито? Будьте начеку, Аудроне!

Лионгина презрительно дергает плечом. Предположение, что в исчезновении Игермана замешана женщина, почему-то неприятно ей. И вообще — надоела вся эта история. Впервые фамилию Игермана услышала она зимой, странным своим звучанием фамилия эта слегка задела сознание и пропала, словно смытая половодьем. Однако вскоре опять всплыло непривычное сочетание экзотического имени и фамилии, правда, не столько удивляя, сколько раздражая. Летели телеграмма за телеграммой. Чтецов, экс-звезд кино и театра развелось видимо-невидимо. Игерману отказали бы без церемоний, если бы не упорство Госконцерта, — кто-то наверху поддерживал его. Шли переговоры о гастролях известного скрипача, и Гастрольбюро не хотелось портить отношения с центром. Пусть приезжает осенью, когда отдохнувшая публика жадно кидается на каждую пестро раскрашенную приманку. Теперь концерты объявлены, а об Игермане ни слуху ни духу. Не соизволил, видите ли, сообщить, где сломал себе шею.

— И не дурите мне больше голову своим подопечным! — раздраженно бросает Лионгина.

— Моим… подопечным? — Аудроне обижена и удивлена.

— Да, будете им заниматься.

Дверь за Лионгиной Губертавичене закрывается. Перед глазами еще стоит испуганное личико инспектора. Разве для того предложила я ей работу в бюро, чтобы иметь, на ком срывать злость? — упрекает себя Лионгина. Знает, что это не так, но почему вытащила Аудроне из захудалого фотоателье, трудно сказать. Было много причин — в том числе и небескорыстных, — однако убедительной ни одной. Продолжала еще дорожить всем, что касалось Алоизаса, его усилий взобраться на высоту, которую некогда наметила Гертруда и куда позже подталкивала его своим угождением и жертвами она сама?

Лионгина не любила каяться. Аудроне еще не успела привести в порядок мысли, как двери кабинета распахиваются.

— Да, чуть не забыла. Поставьте цветочек в воду. На что он будет похож?

Со скрипом выдвигается ящик, блестит вскрытая пачка сигарет «Таллин». Чертовщина, всего три штуки осталось. Что на сегодня? Финансовые документы. Брр, не люблю. История с шефским концертом… Выяснить с шубкой. Этот пункт повестки дня, как очень важный, обвела красным. Что еще? Ральф Игерман. Прекрасно, в долгу не останемся. Когда наконец объявится, купит за свой счет обратный билет. Эмиль Гилельс приехал вовремя. И Татьяна Николаева тоже минута в минуту. Даже Сан-Францисский симфонический, помнится, не опоздал. Со всеми своими трубами и литаврами. А какой-то чтец Игерман… Все, Лина?

Зазвонил телефон, она хватает трубку.