Поездка за город

После наглого выпада мог быть только один исход: администратор должен был вызвать охрану, и тогда уже другие сотрудники – в полном соответствии с правами и обязанностями охранной службы – аккуратно взяли бы невежливых гостей под локотки и доставили их к выходу, на случай же сопротивления у них безусловно имелись весомые аргументы. Однако мы увидели другой сценарий: администратор почему-то смутился и виновато посмотрел на наглецов, совершенно проигнорировав грубость.

“А что же вам не нравится: молодые музыканты – восходящие звёзды – если вы не знаете. И в самой столице несколько раз выступали: в том числе и в дорогих клубах.”–”Вот и пускай дальше там выступают: а дерьма нам своего хватает.”– Громила довольно оглянулся в поисках сочувствия и поддержки – и сразу бухнулся на сиденье. Пронёсся гул: далеко не все, оказывается, хорошо встретили группу, и у выступавшего обнаруживалось много сторонников, с помощью различных способов выражавших теперь отношение: в одном месте захлопали, трое или четверо посетителей бросили одобрительные фразы, а ещё где-то горячо заспорили, не придя к единому мнению.

Администратор выглядел жалко и потеряно: я даже посочувствовал его дурацкому положению и испорченному вечеру, которые требовали теперь радикального вмешательства и возвращения в рамки минимальных приличий. В зале оказалось многовато всё тех же крепких ребят с непрошибаемым апломбом и животными повадками: это их машины заполняли прилегающие к зданию тротуары, и их девицы вкушали самое лучшее на заработанные нелёгким промыслом средства, вполне уверенно глядя в будущее, и только мы были здесь жалкими нищими и прихлебателями.

Наконец он решился: мы увидели, как сотрудник обсуждает что-то с солистом и барабанщиком: солист бурно вскинулся, возмущённо махнув рукой, что никак не повлияло на администратора, продолжавшего бубнить настойчиво и непреклонно. Потом солист что-то крикнул: мы увидели перекошенное злое лицо, слегка даже покрасневшее, обернувшееся ко всем по очереди: он дал им внятное указание. Сразу же они стали действовать: барабанщик и клавишник подхватили свою массивную конструкцию, и во главе с солистом они все вместе проделали обратный путь до дверцы в стене.

Значит, администратор встал на сторону хамов и наглецов, просто выпроводив не понравившихся им музыкантов? Это было что-то новенькое, не встречавшееся мне до сих пор. Я внимательнее пригляделся к виновникам скандала: совершенно явно это были заметные представители своей профессии, снабжённые главными отличительными чертами и атрибутами: квадратные подбородки под оловянными пристальными взглядами пугающе действовали на соседей, вынужденных мириться с агрессивным окружением, выглядевшим окончательными хозяевами заведения и заодно жизни, что проявлялось и в важнейшей для нас сфере: именно за их столами занимали место нужные нам сейчас кадры, и никаких шансов переманить их к себе у нас не было.

Тишина и молчание после ухода музыкантов длились недолго: всё из той же дверцы появились двое мужичков – уже среднего зрелого возраста – и с трудом притащили тяжеленные объёмные ящики. Они развернули и установили их: после подключения по залу растеклась приятная спокойная музыка, и мы наконец смогли приступить к активному поглощению доставленных заказов, не отвлекаясь больше на постороннее.

Алик снова заскучал: не находящие приложения силы заставили его с яростью наброситься на еду: со злостью он кромсал тупым ножом кусок прожаренного мяса и тут же глотал получившееся вместе с рисом и салатом, запивая всё из банки. Я попробовал вино: терпкий аромат подтверждал подлинность напитка, на самом деле выдержанного положенное количество лет в тёмных холодных подвалах где-то в предгорьях Кавказа; вместе с салатами оно воспринималось просто замечательно, заставляя подумать о новом заказе: о красной икре или, к примеру, о блинчиках, вполне прилично готовящихся в подобных заведениях.

Однако я не успел со своим предложением: разобравшись с основным пищевым массивом, Алик уже снова обратился в сторону зала, наметив на этот раз отдельное самостоятельное направление: его взгляд упёрся в длинную стойку бара с рядом сидений, частично сейчас заполненных, и я благословил его на новую попытку заполучить наконец то, ради чего мы приехали в этот тихий городок.

Я видел, как медленно и плавно он крадётся по залу, огибая столики и щедро разбрасывая улыбки по сторонам, совершенно не находящие однако адекватного приёма и ответа, что не слишком расстраивало теперь моего друга и попутчика: широким неводом он мог подцепить лишь случайную мелкую рыбёшку, вряд ли достойную серьёзного внимания, а курс корабля был заранее проложен в тёплые светлые воды, где плещутся и играют сильные привлекательные рыбины и русалки.