Поездка за город

Когда наконец подскочил призванный мною сотрудник, выяснение отношений было в разгаре: дама обвиняла Алика в грубости и хамстве, призывая соседние столики поддержать её, на что – к счастью для нас – они никак не реагировали, наблюдая за спектаклем издали с безопасного расстояния. Официант тоже проигнорировал призыв: не для того он находился в данном заведении в данное время, следить же за порядком вообще

было работой совершенно другой службы, на что он и указал, смерив даму внимательным взглядом. “Они ведь вам пока ничего не задолжали?” Даме пришлось утвердительно кивнуть, после чего она завела речь об оскорблении, нанесённом только что на глазах свидетелей, и компенсации, способной всё загладить. Мы тут же возмущённо затрясли головами, призывая тех же свидетелей встать на нашу сторону, что произвело на официанта нужное впечатление. “Ну ладно: я приму у вас деньги за заказ, а дальше – если хотите – можете идти разбираться к администратору: вон там, видите?”– Он показал направление, и быстренько оформил нам счёт – явно не стесняя себя в точности и округляя цифры в нужную сторону – и только из-за сложности ситуации мы не стали требовать уточнения показателей и выложили требуемое, честно разделив пополам.

От дамы мы отвязались почти сразу: она разумно ограничилась одной сотней, посчитав инцидент исчерпанным. “Вот ведь стерва?” Выбираясь из заведения, Алик бормотал под нос ругательства, используя достаточно крепкие обороты: это ведь ему

пришлось выложить сто рэ за вещь, не стоившую ничего: совершенно к другому он привык за последние годы жизни, и против подобных ловкачей у него был достаточный иммунитет, и только общие неудачи дня служили ему и мне оправданием.

Всё ещё светило солнце: не так долго мы проторчали в заведении, насытившись телесно, но так и не получив главного. Удача явно не была на нашей стороне: срывы с крючка чередовались с обрывами лески, а клюнувшее и попавшееся наконец создание оказалось толстой пухлой жабой, явно не способной стать украшением в перечне побед и достижений. Алик всё не мог успокоиться: пока мы выбирались на главную трассу – ведущую к станции – он вспоминал и в деталях разбирал несостоявшуюся любовницу: кривой рот с золотыми фиксами в глубине, круглое личико и масляные наглые глазки, способные лишь отвратить тонкого ценителя и специалиста – каким себя безусловно он считал. Я безусловно соглашался: явно не для того мы организовали поездку сюда, принимая меры безопасности и захватив денежные запасы, теперь заметно истончившиеся. “Не ради этой же дуры?” Алик припоминал, куда ещё мог бы отправиться сегодня: три или четыре точки на карте наверняка были бы готовы к его приезду, и ещё парочка мест также могла оказаться приемлемой, только слишком поздно уже было для нового визита, и оставался путь домой: в семейное лоно.

Но для Алика это не было отдыхом: только в качестве обязанности воспринимал он собственное пребывание в квартире в свободное от работы время: и если домашние обязанности – вроде мелкого ремонта на кухне или в ванной – были святым, то уже от проверки уроков дочери он всеми способами старался отвертеться. Ссылаясь на троечный аттестат и всего лишь среднее образование, он перепоручал эту заботу любимой супруге: получившей хоть и вечернее, но всё же высшее образование. “А на что она тогда шесть лет угрохала?” Здесь он оказывался прав: вряд ли выполняемая ею работа требовала слишком высокой квалификации, явно же щадящий график оставлял достаточно времени и энергии. “А могла бы и дома сидеть: я – по-моему – достаточно зарабатываю.” Насколько я знал, дело было не в деньгах: она просто не хотела похоронить себя в домашних заботах, полностью подчинившись и доверившись мужу. У меня это вызывало уважение: я знал достаточно семейных пар, в которых жёны – получив поддержку в виде солидного заработка мужа – тут же пускались в свободное плаванье, выбраться из которого не всегда можно было с минимальным ущербом: они теряли квалификацию и расплывались бледными медузами под лучами яркого светила, и очень немногим – в случае крайней нужды – удавалось собрать себя заново и вернуться к полноценной жизни и работе.

Мы наконец выбрались из переулка: насыщенная жизнью трасса вела нас далеко отсюда, хотя и сопровождала дорогу новыми впечатлениями: кроме следов предвыборной компании здесь мы видели наконец все признаки центра местной жизни: отделение банка переходило в узел связи, а продовольственные магазинчики теснились в длинном приземистом здании, соседствуя с автосалоном, совершенно неожиданно вместившемся в старинном доме, на котором – вполне возможно – раньше висела табличка, ставящая его под охрану государства. Однако сейчас сквозь огромную витрину – вырубленную прямо в стене – мы разглядели вполне современный торговый зал, заставленный не менее современными машинами, и с большим трудом удалось мне удержать Алика, так и рвавшегося потрогать и рассмотреть вблизи блестящие лаковые поверхности.