Читаем Поэзия и поэтика города: Wilno — — Vilnius полностью

Наряду с этим, в поэзии Венцловы обозначены огромные пространства: «бетонка до горизонта себя простерла…»; «вторит чертам твоим материк…»[396]. Поэт мерит расстояния материками, океанами, он трагически затерян в мире этой огромности, но его свобода становится силой, позволяющей преодолевать эти немыслимые пространства.

Потому, наверное, и Вильнюс, любимый город, в поэзии Венцловы часто связан с морем, расширяясь и включая, вбирая тем самым локус балтийского порта Клайпеды, где поэт родился. Наиболее заметно это в стихотворении «Ode miestui» («Ода городу», 1974), в котором обнаруживаются смысловые переклички с более ранним стихотворением «Клайпедский канал. Рисунок» («Klaipedos kanalas. Piesinys»). Несомненно, здесь присутствует и аспект символики моря как «края земли, преддверия иного мира», как определяет эту тему Венцлова-исследователь в одной из статей[397]. Пространство города расширяется до всей Литвы, «скромной приморской страны» (как назвал ее Бродский); или даже дальше — до ощущения связи с тем, что «uz juru, mariu» («за морями»). Поэтому страна или город напоминают остров, плывущий в бурном море, или корабль во власти всех ветров — образ, восходящий к Горацию (на что указал и сам автор), к Овидию, к образам Мандельштама и Пушкина. (Стихотворение цитируется с небольшим сокращением.)

Не смогу, но утрачу,погашу, как фитильк переулкам в придачуэту башню и шпиль,это море и сушу,и в песчинках смолу,Если дышит, и душуудержать не смогу.Шаг непрочным настилом,Шаг — и осыпь. Темны
а погашенным тиромЗаверенья волны.Как во время ковчегаНад глубинами водНи души, ни ночлега —Аквилон или Нот.И над хлябью и твердьюВ едкой соли огниКристаллической смертьюПроплывают. ОдниФонари да машины,Да впотьмах, где река,Сонных сосен вершины
Шевельнутся слегка.…Я сомкну свои векиЧтоб с изнанки твой светСохранился навеки.Ты со мной или нет?Станем тленом и тенью,Но покуда не тленЭтих парков терпенье,Тяготение стен.… Отраженным эфиромВспыхнет луч в сторонеУспокоишься с миромВоцаришься ль во мне?
Смерть привычней и чище.Запивая вину,Воздух твой уходящийНапоследок глотну.Что там? Горы отвесно,Дождь стеною пошел?Да хранит тебя еслиНе Господь, так Эол.(Перевод Владимира Гандельсмана)[398]Ode miestuiNegalesiu netekti,Bet neteksiu taves,Uzgesinsiu lyg dagti
Akmeningas gatves,Balta varpine, smeli,Aptaskyta derva,Gal ir savaja siela,Jeigu siela gyva.Cia po kojom suyraNetvarus grindinys.Uz neapsviesto tiro —Tamsiabalse vilnis,Neaprepiamas plotasIr nuo tvano dienuAkvilonas ir NotasVirs giliu vandenu.
Перейти на страницу:

Похожие книги

12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза