Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект

Изменение морфологического статуса слова, показанное в предыдущем разделе, всегда сопровождается (или вызвано) изменением и синтаксического статуса этого слова: при субстантивации определение превращается в подлежащее или дополнение, при адвербиализации показатель грамматических отношений — предлог — превращается в обстоятельство и т. д. Окказиональные синтаксические сдвиги и, следовательно, факты синтаксического синкретизма в поэзии Цветаевой многочисленны и разнообразны. Они составляют специальную большую область исследований; многие из лингвистических работ эту область затрагивают, но наиболее серьезны и интересны работы О. Г. Ревзиной, показывающие связь синтаксических особенностей языка Цветаевой с особенностями этого языка на других уровнях — морфологическом, семантическом, семиотическом. Остановимся поэтому только на одном примере из произведений М. Цветаевой, связанном с совмещением императивной и обстоятельственной функции наречия вперед, а также предикативной и атрибутивной функции притяжательного местоимения ее в «Стихах к сыну», попутно обращая внимание и на некоторые другие синтаксические сдвиги в этом же контексте — сдвиги, тесно связанные со структурной позицией, морфологическим, синтаксическим и смысловым статусом местоимения ее.

«Стихи к сыну», написанные за 7 лет до возвращения М. Цветаевой на родину из эмиграции, отражают этап преодоления трагического разлада. Мысль о собственной вине в трагедии отлучения от родины и страстная любовь к сыну создают крайнее напряжение, отразившееся в стихотворении:

Ни к городу и ни к селу —Езжай, мой сын, в свою страну, —В край — всем краям наоборот! —Куда назад идти — вперед

Идти, особенно — тебе,Руси не видывавшееДитя мое… Мое? Ее —Дитя! То самое былье,Которым порастает быль.Землицу, стершуюся в пыль, —Ужель ребенку в колыбельНести в трясущихся горстях:— «Русь — этот прах, чти — этот прах!»От неиспытанных утрат —

Иди — куда глаза глядят!Всех стран — глаза, со всей земли —Глаза, и синие твоиГлаза, в которые гляжусь:В глаза, глядящие на Русь.Да не поклонимся словам!Русь — прадедам, Россия — нам,Вам — просветители пещер —Призывное: СССР, —

Не менее во тьме небесПризывное, чем: SOS.Нас родина не позовет!Езжай, мой сын, домой — вперед —В свой край, в свой век, в свой час, — от нас —В Россию — вас; в Россию — масс,В наш-час — страну! в сей

-час — страну!В на-Марс — страну! в без-нас — страну! (И., 294–295).

Слово вперед стоит в позиции переноса после трех строк, в которых ритмическая структура совпадает с синтаксической, и поэтому морфолого-синтаксический сдвиг наречия резко ощутим. Оно связано примыканием с глаголом идти, повторенным дважды — перед словом вперед и после него.

Строение стихотворной строки с переносом несколько нарушает синтаксическую тождественность компонентов в антитезе «назад идти — вперед идти», так как пауза в конце строки, по существу, завершает высказывание, а второе слово идти, отнесенное в следующую строку и завершающее синтаксическую структуру, как бы продлевает паузу, семантически не заполняя ее, т. е. по своей функции приближается к знаку препинания. Кроме того, в русском языке существует изолированное императивное употребление слова вперед. Синтаксический сдвиг, сначала позволяющий ощутить императивность наречия, а потом снимающий ее, и определяет взволнованную прерывистость речи. Звуковое усиление слова вперед представлено рифмой наоборот, причем рифмующееся слово акцентировано восклицательным знаком, и инерция восклицательной интонации распространяется на завершение строки со словом вперед еще до конца предложения. Это слово выделено также графически курсивом и пунктуационно знаком тире.