Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект

Однако содержанием этого стихотворения является полный отказ от себя, от своей личности, абсолютная готовность принять мир любимого человека: пустота как изначальная чистота и готовность к заполнению. В 1931 году М. Цветаева сама сформулировала признак, объединяющий образы чернозема и белой бумаги: «Сознавала ли я тогда, в восемнадцатом году, что, уподобляя себя самому смиренному (чернозем и белая бумага), я называла — самое великое: недра (чернозем) и все возможности белого листа? Что я, в полной бесхитростности любящей, уподобляла себя просто — всему?» (С.-2, 165).

Большинство примеров нейтрализации системных языковых противопоставлений и превращения антонимов в синонимы у М. Цветаевой связано именно с употреблением слов черный и белый: поэт постоянно стремится показать общее в противоположном, а также относительность философских и нравственных категорий. В трагедии «Ариадна» Цветаева последовательно и скрупулезно доказывает, что черное есть белое, соединяя элементы антитезы через метафорическую синонимизацию членов перечислительного ряда, основанную на выработанной языком цветовой символике. В интерпретации античного сюжета М. Цветаева использует средства русской фольклорной поэтики, в частности цветовой алогизм. По сюжету трагедии Тезей, победивший Минотавра, но огорченный утратой Ариадны, возвращается на корабле не под белым парусом — условным знаком победы, а под черным, что вызывает гибель его отца. События комментирует хор юношей:

В час осыпавшихся весен,Ран, неведомых врачам.Черный, черный лишь преносен

Цвет — горюющим очам.В час раздавшихся расселин —Ах! — и сдавшихся надежд! —Черный, черный оку — зелен,Черный, черный оку — свеж.(…)

В час, как все уже утратил,В час, как все похоронил,Черный, черный оку — красен,Черный, черный оку — мил.(…)В час, как розы не приметил,

В час, как сердцем поседел —Черный, черный оку — светел,Черный, черный оку — бел.Посему под сим злораднымЗнаком — прибыли пловцы.Пребелейшей Ариадны

Все мы — черные вдовцы.Все мы — черные нубийцыСкорби, — сгубленный дубняк!Все — Эгея соубийцы,И на всех проклятья знак —Черный… (И., 694–695).