Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект

И пылила бы дороженька — бела, бела, —Кабы нас с тобой — да судьба свела! (И., 110);Вся наша белая дорогаУ них, мальчоночков, в горсти.Девчонке самой легконогойВсе ж дальше сердца не уйти! (И., 147).

В некоторых случаях, как, например, в первой цитате, слово белая употреблено при описании дороги белого цвета — крымской дороги, мощенной белым камнем, однако смысл такого сочетания, вероятно, шире номинативного цветообозначения, он может быть связан с обозначением переходного состояния. Семантика белого цвета, связанная с пустотой, предшествующей заполнению, была вполне осознана и названа самой Мариной Цветаевой. В очерке «Мать и музыка», говоря о своем детском восприятии названий нот, она пишет: «До — явно белое, пустое, до всего, ре — голубое, ми — желтое…» (С.-2, 95).

При обозначении пространства черным переносное значение резко противоположно переносным значениям белого. Если белое — знак пустоты как незаполненной плоскости, равнины (а в переносном смысле знак неведения, бесстрастия) или готовности к заполнению, то черное — знак пустоты как опустошенности, утраты, следствие полного горя, т. е, белое — «до всего», а черное — «после всего»:

Сей страшен союз. —В черноте рваЛежу — аВосход светел (И., 441);Вглядываюсь — как в зеваЛьвиного черный спуск (И., 656);Черной ни днесь, ни впредьНе заткну дыры.

Дай мне о горе спетьНаверху горы (И., 443).

Для поэтики М. Цветаевой характерна метафорическая синонимия понятий «пространство» и «глаза, взгляд». При этом оказывается, что чернота глаз прежде всего связывается со страданием.

Образ черных глаз как отражающих страдание постоянно связывается с образом черного пространства как опустошенности:

1) Расскажи, сгорающий небосклон,Про глаза, что черны от боли,И про тихий земной поклонПосреди золотого поля (С., 90);

2) Бороды — цвета кофейной гущи,В воздухе — гул голубиных стай.Черное око, полное грусти,Пусто, как полдень, кругло, как рай (И., 121);3) Кто б меня да турманомДа в тартарары!Где глаза лазурные?Две черных дыры (И., 350);

4) О первое солнце над первым лбом!И эти — на солнце прямо —Дымящие — черным двойным жерломБольшие глаза Адама (И., 173);5) Огнепоклонник! Не поклонюсь!В черных пустотах твоих красныхСтройную мощь выкрутив в жгут —Мой это бьет — красный лоскут! (И., 180)