Погашено кровью

Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.

— Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый… Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане «ТТ» лежит, а у меня под рукой карабин. Пистолет имеет не одну иголку для глаза, а семь свинцовых орешков. Как тебя понимать?

Белый смотрел в окно с ледяным равнодушием. Словно пытался сосчитать, сколько столбов они проехали.

— Все просто, паломник. Я не могу убить человека без очень веской причины.

У Чижова отвалилась челюсть, он глотал воздух и не мог подобрать нужных слов.

— Черт! Чего ты лопочешь, Черный? А сидел ты за что? У нас одна статья. Ты чего, в религию ударился или крыша поехала?

— Восемь лет назад я был студентом пятого курса медицинского института. Мечтал стать врачом. Моя мать тоже мечтала стать врачом. Времена тогда были тяжелые, учиться не пришлось, и осталась она медсестрой до самой пенсии. Мы жили в коммуналке в центре Москвы. Моя стипендия и ее пенсия.

Выкручивались как могли. И было у меня двое друзей. На одном курсе учились.

Васька Кузьмов на год моложе, мы его звали Занудой, а Женька Симаков на год старше. Тоже имел погонялу — Фасон. Одевался с иголочки. У Васьки отец работал в Главном аптечном управлении то ли Москвы а может, и Советского Союза. И был он начальником Главка. Большая шишка. Кузя в институт по ковровой дорожке вошел. У Фасона отца не было, но мать за двоих выступала. Отличный хирург, золотые руки. В Склифе она по пять операций в день делала. С такой практикой и таким талантом врачей на щитах носят. Короче говоря, дружки мои были мальчиками обеспеченными и избалованными, а держались они за меня, потому что к экзаменам я их готовил. Мне учеба легче давалась, и лени меньше было. Все шло своим путем. С третьего курса начиналась практика. Трупы в морге потрошили. Все через это прошли. Ну а мы в Склифе пристроились, мать Фасона постаралась.

Все произошло случайно, в один из обычных серых денечков ранней весной. Разгружали мы машину с медикаментами. Это мужское дело. Девчонки полы в палатах мыли. Нормальный процесс. И тут Фасон взял одну коробку и вместо подвала, где склад находился, за дверь котельной ее положил. Разумеется, если бы старик кладовщик заметил недостачу, то мы отдали бы коробку. Кончилось все просто, дверь склада захлопнулась, и старик ушел. Ни я, ни Кузя не знали тогда, что в коробке находится сто ампул с морфием. Фасон тоже прикинулся, будто бы это случайность, но теперь я понимаю, что таких случайностей не бывает.

Через день мы достали коробку и привезли ко мне домой. Мы всегда встречались у меня. И вот вдруг Фасон заявляет, что есть у него на примете человечек, который мог бы купить товар. Коробку оставили у меня, чтобы у Фасона ничего не нашли в случае провала. Надо сказать, Фасон был парнем головастым.

Клиент пришел к нему домой и принес деньги. Фасон звонит мне и говорит: «Солнце взошло». Я иду на Курский вокзал и кладу десять или двадцать ампул в коробке из-под конфет в ячейку камеры хранения и тут же звоню Фасону. Он мне подтверждает, что деньги получены. Я называю ему номер ячейки, вокзал и код. Он передает информацию клиенту, и тот уходит.

Когда в первый раз Фасон принес деньги и дал нам по тысяче рублей, мы обалдели. Таких денег никто из нас не видел. Тогда «Жигули» на черном рынке двадцать тысяч стоили. Дело пошло. Но коробка имела дно. Я был кладовщиком, Фасон реализатором, а Кузя деньги получал, но ничего не делал. Вася Кузьмов имел голову на плечах и знал, что в один прекрасный день его обойдут и он останется у обочины. Кузя пошел на риск. Я до сих пор не могу понять, как этот безвольный толстячок решился на такой отчаянный шаг. Своим поступком он вышел в лидеры. Когда в коробке оставалось десять ампул, Вася принес пачку бланков, очень похожих на больничные листы. Гербовая бумага, номера, серии, но цвет не голубой, а розовый с желтым. И надпись на них другая: «Заказ-заявка на отпуск психотропных средств и лабораторных ядов и химикалий». Кузя выкрал из брюк отца ключи и залез в его домашний сейф. Не хватало гербовой печати, которая ставилась под запросом, а подпись отца Кузя подделывал виртуозно, что касается подписи руководителя предприятия, то тут имелись сложности. Особого выбора у нас не было. Институт скорой помощи имени Склифосовского. Наша вотчина.

Итак, нашей задачей под номером один стало проникновение в кабинет главврача. Печать хранилась небрежно, в столе, а не в сейфе. Слишком часто ею приходилось пользоваться. Начали мы с того, что выкрали у дежурной по административному корпусу ключи от кабинета главврача. В ночное дежурство, когда на этаже хозяйственных руководителей сидит, а точнее, спит один дежурный, нетрудно снять с доски ключи и сделать отпечатки на пластилине. Для страховки мы подмешали в термос с чаем снотворное.