«Погибаем, но не сдаемся!» Морские драмы Великой Отечественной

Краснофлотец коммунист товарищ Большов, находясь на вахте в румпельном отделении и зная, что корма отрыва­ется, не ушел с поста, а когда его стали звать краснофлотцы, с достоинством ответил: “Вахты бросать не имею права!” Коммунисты Любимов и Заборный добровольно остались на корабле, предоставив возможность другим краснофлотцам уйти с корабля. Краснофлотец Костин добровольно вызвался открыть клапана между донной нефтяной цистерной, зато­пленной водой. Он опускался в ледяную воду несколько раз. Старшина 2-й статьи Маматов, с риском для жизни, при неработающем шпиле отдал якорь для облегчения корабля.

Боцман коммунист Сидельников больше суток не сходил с полубака, организовывая спасение людей.

О сохранении в самые критические минуты самообла­дания, уверенности личного состава в том, что корабль будет спасен, ярко свидетельствует такой факт. В перерывах между вахтами и работами по борьбе за живучесть, собираясь в ленинской каюте, краснофлотцы пели “Раскинулось море широко”, “Варяг” и другие песни моряков.

Бегство командира корабля, потерпевшего бедствие, встречается впервые.

Народный комиссар ВМФ адмирал флота товарищ Кузне­цов о поведении Курилеха указал, что поведение командира нарушило вековые традиции флота. Народный комиссар потребовал сурово наказать командиров, не выполнивших свой боевой долг. Виновники этого преступления отданы под суд военного трибунала и понесут беспощадную кару, как подлые трусы и злостные преступники.

Боевая семья командиров ВМФ, для которых воинский долг и воинская честь дороже жизни, с презрением и нена­вистью проклинают Курилеха, Калмыкова и других, обесче­стивших преступным поведением свое имя, запятнавших достоинство моряка-командира.

Восхищаясь мужеством поведения Лекарева и Владими­рова, командиры единодушно говорят: “Вот настоящие герои. Так был обязан поступить каждый командир!”

На флоте мы знаем много примеров, когда командиры оставались верными своему долгу. Восхищение вызвал подвиг политрука Фильченкова, который, обвязавшись гранатами, бросился под вражеский танк.

Командир эсминца “Гордый” капитан 3-го ранга това­рищ Ефет и батальонный комиссар Сахно не покинули корабль, когда он подорвался на минах, и остались на нем, мужественно встретили смерть с пением “Интернационала”, геройски погибли со своим кораблем.

Командир дивизиона эсминцев капитан 1-го ранга Заяц, командир эсминца “Сметливый” капитан 2-го ранга Мас­лов организовали спасение 650 бойцов с подорвавшегося эсминца, а сами остались на корабле до последнего момента и погибли геройской смертью.

Защищая с группой бойцов склад с боезапасом в Сева­стополе, подполковник Донец дрался до последнего патрона, а затем, обеспечив спасение бойцов, перекрыл движение двух рот немецких автоматчиков к складу. Взорвал боеза­пас, погибнув при этом сам. Так должен вести себя каждый командир...

Начальник политического управления ВМФ

генерал-лейтенант береговой службы

И. Рогов».

В декабре 1942 года на Северный флот прибыл нар­ком ВМФ Н.Г. Кузнецов. На сборе командиров соедине­ний и начальников отделов штаба и учреждений СФ как самый большой недостаток он признал плохую подготовку командного состава. При этом Кузнецов привел три при­мера низкого профессионального уровня комсостава. В первом речь шла об эсминце «Смышленый» Черномор­ского флота, который был заведен командиром на свое же минное поле, где подорвался и погиб со всем экипажем. Во втором — о крейсере «Червона Украина», который, стоя в Севастопольской бухте, на протяжении продолжитель­ного времени так и не сменил позиции, пока в результате шестой атаки не был наконец потоплен немецкими само­летами. Относительно Северного флота Кузнецов сказал: «Наконец, на Северном флоте “Сокрушительный” — лич­ный состав хорошо выполнял обязанности. Кто сбежал с корабля первым? Командир миноносца! Кто ранил себя? Командир БЧ-2!»

Трагедия «Сокрушительного» стала к этому времени уже настоящим образчиком вопиющей трусости команд­ного состава на фоне мужества личного состава и младших командиров.

Всего на «Сокрушительном» погибли 35 членов экипажа: 6 — в момент аварии, 14 — в ходе спасательных работ и 15 — оставшихся на корабле. Последние, кстати, до сих пор числятся «пропавшими без вести» со всеми вытекающими отсюда последствиями... Эсминцы спасли 191 человека: «Куй­бышев» — 179, «Урицкий» — 11 и «Разумный» — одного. В сложившихся тогда экстремальных условиях это можно считать выдающимся успехом!

Из воспоминаний Головко создается впечатление, что за командира «Сокрушительного» остался не командир минно­торпедной боевой части старший лейтенант Лекарев, как принято считать, а политрук Владимиров. По крайней мере именно Владимиров по радио докладывал командующему флотом об обстановке на гибнущем эсминце и к нему обра­щался с ответными радиограммами Головко. Впрочем, какое это имеет теперь значение, героями были все оставшиеся на «Сокрушительном»!