Поглощение (СИ)

Пройдя сто метров, они резко свернули направо. Илья убежал. Остальные, как мыши, скрылись по щелям. Ярослав забрался на связку бревен и, плотно прижавшись к ним, приблизился к краю. Ему открылся вид на дорогу.

Через минуту из-за бревен на нее крадучись вышла серая фигура. Пройдя пятьдесят метров, она остановилась, повертела головой и продолжила идти. И снова остановилась, в нерешительности крутясь на месте.

Впереди вышел Данила и, что-то громко говоря, направился к ангару. Фигура нырнула за бревна. Сердце бешено застучало. В венах закипела кровь. Ярослав отполз назад и глянул вниз. Фигуры не было. Броднин замер и, зажмурившись, стал слушать.

Через минуту под ним раздался шорох. Ярослав растопырил глаза и глянул вниз. Фигура кралась вдоль связки, смотря то назад, то вперед. Броднин, сглотнув, сел на корточки.

Из-под берец вылетела кора и упала на голову преследователю. Он поднял глаза. Адреналин взорвал мышцы, и Ярослав прыгнул на него. Тот сорвался с места и побежал на дорогу. Ярослав только успел порвать ему воротник на свитере.

— Ловите его! — заорал он, бросаясь вдогонку.

Преследователь несся обратно по дороге, глядя по сторонам. Он заметно оторвался и свернул к ангарам. По вискам стучал пульс. Ярослав, задыхаясь, прибавил темпа.

Раздался выстрел. Преследователь, заорав, упал. Над заводом разлетелся его стон. Ярослав от неожиданности даже остановился с распахнутыми глазами. Убили? Идиоты. Сглотнув, Броднин подбежал к телу.

Преследователь корчился на земле, держась за правое колено. Это был длинноволосый брюнет с большим носом, одетый в серое пальто, джинсы и белую футболку.

— Мм… Нога, суки…

Ярослав сел рядом на корточки, взял его за волосы и повернул к себе.

— Ты вовремя появился, родной. Спасибо тебе.

Подошли остальные.

— Опля! Паша Худой, — сказал Илья. — Спалился, гнида? Люди в лагере будут рады с тобой поздороваться.

Ярослав поднялся, отряхивая руки, и посмотрел на Данилу.

— Его нельзя трогать.

Илья вопросительно глянул на Броднина.

— Пока, — уточнил Ярослав.

Следующим утром в соседнем погребе.

Факел в стене освещал подземелье тусклым прыгающим светом. Пленник, со связанными руками подцепленный на крюк, висел на стене, еле касаясь носками пола. Давыдов с наслаждением лупил его по лицу и торсу.

Данила, Илья, Дима и Ярослав стояли здесь же. Данила исподлобья следил за избиением. Ярослав, сложив руки на груди, с напряженным лицом вглядывался в угол. Дима, опершись ладонью о стену, стоял спиной к Давыдову. Илья безразлично разглядывал ружье и периодически протирал его тряпкой.

Давыдов с хрипом всадил удар в грудь пленника и остановился, тяжело дыша. Пленник помотал головой из стороны в сторону и мутными глазами обвел собравшихся. Потом сплюнул на пол кровь. Ну, неужели. Ярослав поднял брови и повернул голову на Давыдова.

— Отвел душу? Теперь мы можем поговорить с ним о деле?

Давыдов, облегченно вздохнув, посмотрел на него одухотворенным лицом.

— Он твой, — взмахнул рукой глава лагеря.

Броднин оттолкнулся от стены и, подойдя к пленнику, заглянул тому в глаза. Черные зрачки с трудом сфокусировались на Ярославе. Броднин сморщился и повернулся к Давыдову.

— Молодец. Теперь этот овощ вряд ли что-то вообще соображает.

Давыдов смерил Ярослава холодными глазами и перевел их на пленника. Ничего не сказав, он отвернулся. Броднин, цокнув языком, покачал головой.

— Дилетант, — пробубнил он себе под нос и снова заглянул в лицо пленника.

Потерев подбородок, он подошел к нему ближе.

— Паша, если ты меня слышишь и понимаешь, кивни.

Мутные глаза приобрели осмысленность. Пленник поднял голову и, улыбнувшись кровавым ртом, кивнул. Ярослав поморщился и отошел на шаг назад.

— Что ты делал один на дороге?

Худой продолжил глупо улыбаться, глядя на Броднина.

— Паша, у тебя есть два варианта, — сказал Ярослав. — Первый: ты рассказываешь, где логово, и мы убиваем тебя быстро. Второй: ты молчишь, и весь лагерь пытает тебя так долго, что ты сам начнешь умолять о смерти. Ты же помнишь, как сложно было удержать толпу, когда ты появился?

На лице Худого отразился ужас. Его сменила мольба. Паша обвел присутствующих щенячьими глазами, как рыба на берегу, хватая воздух.

— Ма… мга… — попытался он что-то сказать.

Вздохнув полной грудью и скорчившись от боли, он посмотрел на Броднина.

— А как же… правосудие?

Ярославу показалось, что его ударили мешком по голове. Он издал смешок. Потом ошарашенными глазами посмотрел на Давыдова и остальных. В их взгляде тоже читалось недоумение. Все в один голос заржали. Через пять минут, отсмеявшись, Ярослав утер слезы.

— Ой, Паша, ну ты даешь, — заметил он, улыбаясь. — Скажи спасибо, что у тебя вообще есть выбор.

Худой сморщил нос, который от побоев стал похожим на баклажан. В его глазах читалось сомнение.

— А если обманете? Я вам скажу все, а вы меня к людям.

Давыдов сорвался с места и всадил Худому ногой в живот. Изо рта Паши вырвался сдавленный кряк.

— Ты, падаль, нас с собой не путай, — прошипел Давыдов, обливаясь слюной. — Мы люди честные. Если сказали, убьем, значит, убьем. Мучиться не будешь.

Из глаз Паши на пол упали слезы. Он всхлипнул.