Погоня за "Энигмой". Как был взломан немецкий шифр

Было и третье сообщение, о котором в английском адмиралтействе ничего не знали. Оно было послано из Рима 23 марта и адресовано адмиралу Анджело Ячино. В этом сообщении впрямую говорилось об операции, намеченной на 28 марта. Итальянский флот должен был патрулировать районы к северу и к югу от Крита, а в случае обнаружения противника при благоприятных условиях атаковать его. Таким образом, итальянцы собирались атаковать английские транспортные суда с войсками на борту, которые должны были отплыть из Александрии в Пирей, чтобы помешать оккупации Греции Германией. Однако сообщение от 23 марта, равно как и два более поздних сообщения (от 25 и 27 марта), которые имели к нему отношение, не были посланы по радио, а потому и не были перехвачены англичанами и прочтены в Блетчли-Парке.

26 марта во второй половине дня Каннингхем вкратце изложил вице-адмиралу Придхему-Уиппелу полученные из Блетчли-Парка разведывательные данные о готовившейся операции противника:

«Я предполагаю, что эта операция представляет собой полномасштабную атаку на наши морские караваны или рейд надводных кораблей в районе Эгейского моря… В мои намерения… входит отступление из данного района с тем, чтобы враг нанес свой удар в пустоту, а мы приложим все усилия, чтобы причинить ему ущерб в ходе нанесения удара».

Час спустя Каннингхем приказал Придхему-Уиппелу 28 марта передислоцироваться в район Эгейского моря к северу от Крита, где ожидать дальнейших указаний. Английскому каравану «АГ-9» было приказано 27 марта под покровом темноты развернуться и следовать обратно в Александрию, а каравану «ГА-9» следовало задержаться в порту Пирея. В приказе Каннигхема, в частности, говорилось:

«Ваши дальнейшие действия зависят от сложившейся обстановки. Вы должны занять позицию, которая позволит отступить перед лицом превосходящих сил противника или осуществить перехват его военных кораблей, когда они будут возвращаться с задания».

Ранним утром 27 марта Каннингхем получил еще одно сообщение из адмиралтейства. В нем содержалось предупреждение о том, что целью вражеской операции были вовсе не английские морские караваны, а атака с использованием сухопутных подразделений и десантных кораблей, переброска которых в Центральное Средиземноморье началась 26 марта.

Таким образом, ни адмиралтейство, ни Каннингхем не имели точного представления о том, что же на самом деле должно произойти 28 марта. Поэтому им оставалось только строить догадки. 27 марта на борту флагманского корабля «Враждебный» в Александрийском заливе Каннингхем провел совещание с десятью высокопоставленными офицерами, чтобы выработать стратегию для успешного отражения вражеской атаки. Каннингхем кратко изложил свои соображения относительно того, что должно было случиться на следующий день: итальянский флот отправится либо в Триполи, либо на Родос, либо на перехват английских караванов, направлявшихся к берегам Греции. В самом конце совещания Каннингхем предложил всем высказаться, какой из перечисленных им сценариев развития событий наиболее вероятен. Единогласно было решено, что, скорее всего, итальянцы совершат нападение на английские караваны. Каннингхем поддержал это решение и раздал присутствующим приказ, который заранее подготовил. Корабли сопровождения должны были на рассвете присоединиться к «Враждебному» и авианосцу «Грозный» на выходе из Александрийского залива.

29 марта Каннингхем подвел итог проведенной им операции:

«Пять кораблей вражеского флота потоплены, сожжены или иным образом уничтожены… За исключением гибели одного самолета в бою, наш флот не имеет ни потерь, ни раненых. Мало кто сомневается в том, что трепка, которую мы задали противнику, сослужила нам хорошую службу при последующей эвакуации из Греции и с Крита».

Вечером 29 марта начальник военно-морской разведки Джон Годфри позвонил в Блетчли-Парк и попросил соединить его с Дилли Ноксом. Когда Годфри сказали, что не могут этого сделать, поскольку Нокс ушел домой, он оставил следующее сообщение: