Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить

Все началось с сестры Лестера, Мэри. Они с Лестером не общались семнадцать лет, но, когда умерла их мачеха, Мэри нашла брата (он жил в трейлере где-то в Джорджии) и рассказала ему о случившемся. «Какое совпадение, – заметил Лестер, – я ведь тоже умираю». У него был рак кости четвертой стадии.

Жизнь Лестера сложилась непросто: он был «в завязке» много лет и говорил, что работает строителем. Но никто не мог сказать, насколько хорошо он справляется. Мэри связывало с братом трудное прошлое, и она не могла позволить ему умереть одному в Джорджии, в трейлере, где нет ни водопровода, ни электричества. Она перевезла Лестера к себе в штат Вашингтон. Вскоре они позвонили в End of Life Washington, чтобы обсудить варианты ускоренной смерти.

После первой консультации, когда Лестер получил общее представление о том, как будет проходить процесс, Салли заметила, что он встревожился.

– Лестер, у тебя есть какие-то вопросы? – поинтересовалась она.

– Да, – ответил брат. – Я хотел бы знать, что случится после.

– С твоим телом? Или ты имеешь в виду, что будет с Лестером, когда он покинет свое тело?

– Ага, – кивнул он. – Именно это меня интересует.

Салли рассказала Лестеру, что может устроить его в хоспис и что если он захочет, то сможет там поговорить со священником.

Примерно через неделю Мэри снова связалась с Салли и сказала, что Лестер очень расстроен и что он будет рад, если Салли навестит его. «Я не была уверена в том, что собираюсь сказать или сделать, – вспоминает Салли. – Но я подумала, что просто по-человечески поговорю с ним».

Когда они заговорили о том, что тревожит Лестера, он сказал:

– Знаешь, я просто вспоминаю маму и бабушку. Они были благословенными, искренне верили. А потом думаю о своей жизни, о том, как прожил ее, и это просто…

Он на мгновение замолчал, и Салли поддержала эту тишину.

– Я надеюсь, – наконец продолжил Лестер, – что когда пойду к этому свету на другом конце туннеля, то найду там травянистый холм на солнце, с чашечкой кофе и гитарой.

– Именно туда мы тебя и отправляем, – сказала Салли и добавила:

– Знаешь, Стив Джобс сказал нечто безумное, когда умирал, и это дает мне надежду. Если верить свидетельствам, его последними словами были: «Ух ты! Вау! Ничего себе!». Он говорил это с удивлением и радостью.

Глаза Лестера расширились.

Салли заключила:

– Не знаю как тебе, но мне действительно интересно, что же его так удивило.

Тут настроение Лестера изменилось. Они с Салли заговорили об акустической гитаре, которая висела над его кроватью. Узнав, что Салли владеет этим инструментом, он попросил сыграть для него немного. Они оживленно беседовали о музыке Чеда Аткинса, Кеба Мо и Джона Прайна. Лестера мучили боли, но он сел на кровати, забрал гитару у Салли и выжал из инструмента все, что мог. Салли когда-то неплохо играла в группе, а Лестер страдал от боли и был на морфине. И все же в тот момент он играл лучше, чем она когда-либо в своей жизни.

– Какая у тебя любимая песня Чеда Аткинса? – спросила Салли.

– «Vincent», – не задумываясь, ответил Лестер.

Салли была тронута, ведь эта композиция, посвященная Винсенту Ван Гогу, входила в число любимых и у нее.

«Это совершенно на меня не похоже, – вспоминает Салли, – но в тот момент я начала напевать эту песню, и он запел вместе со мной».

Салли и Лестер принадлежали к совершенно разным слоям общества и никогда бы не пересеклись, если бы не столь необычные обстоятельства. Салли – лесбиянка с высшим образованием, живущая на северо-западе столицы, а Лестер – бедняк, который большую часть жизни боролся с алкоголизмом на сельском Юге. Но в тот день они были просто двумя музыкантами, между которыми образовалась странная связь.

Перед уходом Салли сказала:

– Хочу сделать для тебя плейлист. К тому дню, когда я вернусь снова.

Не было нужды пояснять. Они оба понимали, при каких обстоятельствах она вернется.

– Поручу это Кебу Мо, Чеду Аткинсу и Джонни Прайну.

– Добавь немного из того, что нравится тебе, – предложил Лестер.

– О нет, это полностью твоя вечеринка.

Он попытался подарить Салли гитару.

– Нет, я не могу ее взять.

– Почему?

– Сам подумай. Да, мы замечательно пообщались сейчас, но это началось только сорок пять минут назад. А теперь ты завещаешь мне самое дорогое, что у тебя есть?

Лестер рассмеялся:

– Да, полагаю, что ты права.

– Но сама мысль о том, что ты собирался это сделать, значит для меня невероятно много. Спасибо.

Вскоре сестра Лестера позвонила и сообщила, что он готов. Его лекарства больше не действовали, он страдал от боли и был уверен, что его время пришло. И вот тем холодным январским утром под моросящим дождем Салли отправилась к Лестеру в последний раз. Она сидела с ним и его сестрой, пока ее коллега готовила препарат. Только Лестеру было позволено прикасаться к нему. Сначала он принял лекарство от тошноты, которое требовалось выпить за сорок пять минут до основного препарата. Коротая время в ожидании, Салли и Лестер слушали составленный ею плейлист и рассказывали Мэри, которая не была фанаткой подобной музыки, чем прекрасна та или иная песня.