Пограничные характеры

ДЕНЬ НА ЛЕСНОЙ ЗАСТАВЕ

Под туманным осколком луны пуща лежала единым телом, и лишь верхушки деревьев резко и угольно очерчивались.

Ночью у пограничников были свои, особые заботы. Когда наряды в пятнистых маскхалатах и сапогах, крупно обрызганных росой, возвращались на заставу, уже занимался день.

Обширны советские границы, но пути командиров-пограничников постоянно пересекаются. Поэтому мы не удивились, узнав здесь, в сердце Беловежской пущи, что не только начальник заставы Александр Сергеевич Куплевацкий, уралец по рождению, начинал свой солдатский путь на Камчатке, но и его отец.

То были первые годы Советского государства. Деревенский новобранец ждал от армии и воинской науки, и науки жизни: куда идти, в каком сражаться стане? Во что вложить молодую силу? Все это армия щедро давала своим питомцам. Она оказалась университетом для миллионов советских людей разных поколений.

Майор Куплевацкий — человек еще молодой, а служака старый. Во всех его повадках и манерах чувствуется «военная косточка». Он обезоруживающе приветлив, но когда надо — сдержан и даже суров. Майор озабочен не только днем насущным. Так же естественны для него размышления о будущем своих солдат: тех, кто уходит, и тех, кто придет на заставу. Вспоминая отца, вернувшегося из армии человеком достаточно зрелым, чтобы включиться в руководство только что созданным колхозом, Куплевацкий-сын думает о том, с чем уходят в жизнь его солдаты. Он научил их выносливости и дисциплине. Они уносят прекрасное чувство выполненного долга, потому что в течение службы пусть самая небольшая часть страны, но была прикрыта их грудью.

Нравственный вклад в души, конечно, существует. Однако майор задумывается и о том, что армия могла бы давать также стимул другого рода.

Сейчас нет малограмотных призывников: как правило, это юноши со средним образованием. Майор не может смириться с тем, что некоторые из них считают воинскую службу лишь перерывом в их учебе, в стремлении освоить высшую квалификацию. Майор уверен, что армия должна оставаться для молодежи университетом, источником не только военных, но и общих знаний, уже применительно к современным требованиям, школой духовного и физического возмужания.

Об этом мы толковали с майором рано утром, сидя у распахнутого окна.

«ЗВЕРИНЫЕ» РАССКАЗЫ ПОХИЛА

Привезя нас на заставу, шофер Анатолий Похил, солдат второго года службы, получил новое задание.

Накануне научный работник Беловежского заповедника обратился к пограничникам с просьбой посмотреть, не перешли ли границу шесть зубров? Ведь зубры на строгом учете, у каждого свой паспорт и своя кличка. Зубры — великолепный пример того, как человек не только эксплуатирует землю, но и бескорыстно защищает ее живую природу. Обреченные на вымирание браконьерами и несколькими войнами, опустошившими пущу, эти редкие мощные, первобытно красивые звери снова понемногу заселяют леса. Сейчас они — предмет изучения и забот целого научного коллектива.

Анатолий Похил — полтавчанин, ему всего двадцать лет. Он говорит «олэнь» с ударением на первом слоге, по-украински. Даже «зубр» в его произношении звучит мягко. Пуща ему несколько надоела, потому что с детства он привык к привольной украинской степи. Однако не будет ли он впоследствии скучать по пуще, покинув ее?

В лесных следах степняк Толя разбирается отлично.

— Вот олень бегал, — говорит он. — А это след лягушки.

Теперь и мы видим бесформенные отпечатки плоского брюха.

— Здесь мышь копала…

— Вы часто встречаете крупных зверей? — спросили мы у него.

— Часто. Но не очень близко. Вчера рысь дорогу перебежала. Такая длинная кошка. Припала к земле и проскочила.

— Рысь людей не трогает?

— Нет. Если на нее не нападают. Теперь чаще люди зверей трогают, чем звери людей. Правда, с одним солдатом был случай в наряде. Натолкнулся на него зубр, и чем-то он ему, зубру, не понравился. А зубр, когда злится, язык высовывает, он у него синеватый, как будто чернил наелся, и лижет языком ноздри. Тут уж надо за деревьями хорониться. Нашему солдату пришлось с полным вооружением убегать, ведь в зубров стрелять нельзя. А зубр не отстает. Тогда солдат на дерево влез и там отсиживался. Он сам из Ленинграда, городской. Будет и детям и внукам рассказывать, как с зубром сражался…

Мы прошли вдоль контрольной полосы и вернулись на заставу: зубриных следов не оказалось. Похил доложил об этом с нескрываемой радостью: он знал, что научные работники Беловежского заповедника обрадуются этому не меньше.

МЕЧТА ЗИГАНШИНА

Всегда есть люди, сокровенная склонность которых выражена достаточно определенно. И в своем любимом деле, даже при покладистом характере, они тверды и непреклонны.

Еще спозаранку, когда застава почти вся спала после ночных нарядов, по травянистому заднему двору несколько раз промелькнула взад и вперед гибкая фигура с ведрами, распояской и в тапочках на босую ногу. Что-то очень озабоченное было в этом молодом человеке. Увидев майора, он подошел к окну и, словно не заметив чужих, проворчал укоризненно.