Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Прежде всего следует обратить внимание на частую смену наместников в Брянске в 80–90-х гг.: в июле 1486 г. и мае 1487 г. в этом качестве упоминается кн. Дмитрий Путятич[702], а во второй половине того же 1487 г. — уже Ян Завишенич[703]; год спустя, в сентябре 1488 г., — снова кн. Дмитрий Путятич

[704]; далее за ряд лет сведения отсутствуют, а в начале марта 1492 г. брянским наместником назван кн. Семен Федорович Соколинский[705]; следующее датированное известие относится к маю 1494 г. (кн. Ф. И. Жеславский), а в этом интервале, между весной 1492-го и весной 1494 г., наместником какое-то время был Якуб Янович Немирович[706]

; его сменил кн. Федор Иванович Жеславский, постоянно упоминаемый на этом посту с мая 1494-го по май 1499 г.[707]; наконец, при взятии в 1500 г. Брянска московскими войсками наместником там был Станислав Бартошевич, который попал в плен[708]. В общей сложности, даже по имеющимся у нас неполным данным, за 1486–1500 гг. наместники в Брянске менялись по меньшей мере семь раз.

Столь частая смена наместников (в среднем — раз в два года) не способствовала упрочению их власти в Брянске, нахождению общего языка с населением. Последнее же по всем важным делам обращалось к великому князю через голову его наместника. Так поступали брянские бояре, вынося свои земельные тяжбы на суд господаря, причем в соответствующих грамотах ни разу не упомянуто о предварительном рассмотрении дела в первой инстанции, наместничьем суде[709]. В то же время любые попытки наместника как-то увеличить поборы и повинности в свою пользу вызывали решительный отпор со стороны брянцев: подчеркнем, что из всех пограничных городов конца XV в. прямые данные о конфликте местного населения с державцами имеются только по Брянску. Это может свидетельствовать, на наш взгляд, о сравнительно высокой активности и сплоченности брянской городской общины.

Документально засвидетельствованные конфликты брянцев с державцей относятся к периоду наместничества князя Федора Жеславского, пробывшего на этом посту рекордно долгий срок — не менее пяти лет. В январе 1496 г. брянцы Василь Денисович с братом Кузьмой подали господарю жалобу на наместника: «штож он заставлял их лазни (баню. — М. К.) топити на себе, а они здавна тую службу не служивали, на наместников лазни не топливали»[710]

. Проверку обоснованности этого иска великий князь поручил двум сановникам, виленскому каштеляну кн. А. Ю. Гольшанскому и мерецкому наместнику пану Григорию Остику, которые, проведя расследование, доложили господарю, «штож князь Федор доводу на них не вчинил», т. е. не привел доказательств, «иж бы они издавна на наместников брянских лазни топливали»; на этом основании великий князь вынес приговор: «не надобе им напотом на наместников брянских лазни топити»[711]. В мае 1499 г. господарю пришлось еще раз разбирать тяжбу брянцев со своим наместником: теперь на кн. Федора жаловались брянские сотники — «штож деи он делает нам великий кривды и новины уводит»: берет у них подводы во время своих поездок по волости и требует с них обеспечения («станы справляти и стациями поднимати»), «а здавна деи мы наместником бранским подвод не давали, и станов на них не справливали, и стациями их не поднимывали». Великий князь поручил разбор этого дела канцлеру и виленскому воеводе пану Миколаю Радзивиллу. Повторилась уже знакомая нам ситуация: «князь Федор перед паном воеводою жадного (никакого. — М. К.) доводу на них на то не вчинил», что они «здавна» выполняли в пользу наместников вышеуказанные повинности. «И тыи сотники о том слалися на бояр бранских и на всю волость Бранскую, штож то им новина, а здавна того не бывало», а наместник ни на кого не сослался — в результате Радзивилл признал сотников правыми, о чем и доложил господарю. Тот, однако, дополнительно еще запросил киевского воеводу кн. Дмитрия Путятича, десять лет назад бывшего брянским наместником: кн. Путятич сообщил, что при нем наместнику давали подводы, когда он ездил по волости, — но сотники это свидетельство отвели: «они мовили, штож и князь Дмитрей то был им новину увел», а «здавна» они того не делали. Окончательный приговор великого князя гласил: «коли то им новина», «не надобе» им указанные повинности выполнять, «бо мы никому новины не вводим, а старины не рушаєм»[712].