Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Не желали терпеть наместничьего произвола и жители Могилева. Подобно Кричеву, город имел уставы, регламентировавшие размеры податей и повинностей населения в пользу господаря и (особо) наместника. Одна подобная устава была выдана в ноябре 1513 г. при наместнике Яне Щите, затем, аналогичная, — при вступлении в должность нового державцы, Юрия Зеновьевича (апрель 1514 г.)[729]. Из более позднего документа известно, что обе уставы сразу же были занесены в «книзи канцлерейские» и потом использовались при составлении новых уставных грамот[730]

. В них сначала перечислялись доходы, поступавшие в господарскую казну, а затем — виды и размеры наместничьих доходов. В конце следовало предостережение: «А мимо тую нашу уставу пану Юрью новин волости нашой никоторых не прибавляти: мает ся справовати и рядити во всем по тому, как в сем нашом листе выписано»[731]. Те же пункты (включая запрет «прибавляти» новины) повторены в уставе, выданной могилевцам по случаю пожалования их города в 1520 г. в держание другому наместнику — кн. Василию Ивановичу Соломирецкому[732]

. Впоследствии, однако, державца стал притеснять своих подданных, и Могилевская волость прислала к господарю депутацию с жалобами на его злоупотребления и насилия; Сигизмунд I послал туда дворянина для проверки жалобы, а наместнику приказал «вчинити» жителям справедливость и вообще обращаться с ними «подле давного обычаю»[733]. Но конфликт могилевцев со своим наместником на этом не прекратился: в «листе» Сигизмунда от 1 июля 1536 г. сообщается о жалобе «мещан и волости Могилевской» на того же державцу кн. В. И. Соломирицкого, который «кривды и тяжкости им великие делал»[734]

. Таким образом, если раньше жаловалась только волость, то теперь в конфликт с наместником оказались вовлечены и мещане. По этому случаю господарь был вынужден выдать еще одну уставу, в которой детальнейшим образом регламентируются получаемые державцей с Могилева доходы[735].

Вообще наличие уставных грамот — характерная особенность рассматриваемой категории городов. Помимо Кричева и Могилева уставы среди малых городов Приднепровья имели также Мозырь[736]

и Речица[737]. Уставную грамоту Орше среди актов конца XV — первой трети XVI в. обнаружить не удалось: вероятно, в этот период город ее не имел, но в привилее очередному оршинскому державце содержался пункт, до некоторой степени ограничивавший произвол наместника: в грамоте, выданной 7 мая 1539 г. кн. Василию Юрьевичу Толочинскому на держание Орши, господарь указывал, что последний должен держать этот замок «без обтеженья подданых нашых тамошних»[738]. В этой связи уместно напомнить, что ни один из пограничных великокняжеских городов уставы не имел: указанное различие объясняется, на мой взгляд, разным уровнем развития городских общин приграничной полосы (конца XV в.), с одной стороны, и Приднепровья — с другой. Получение городом уставной грамоты было в значительной мере достижением, завоеванием горожан в борьбе с наместничьим произволом, косвенным свидетельством активности и организованности данной общины. Так было в Кричеве и Могилеве, так было и в Мозыре, который получил уставную грамоту 8 декабря 1510 г. в ответ на жалобу «мещан и всей волости Мозырской» на наместника пана Андрея Немировича[739]. Вместе с тем уставная грамота служила горожанам как бы щитом в дальнейшей борьбе за свои права.