Погружение

Снова артиллерия, потом почти сотня юнкерсов отбомбилась на позиции врага, еще атака, и опять с тем же результатом. Но самое страшное, я увидел уже под вечер, когда, наконец- то прорвав фланг, мы с остатками третьей роты поддерживали атаку танков. В мыслях уже повесили на себя ордена и кресты, как вдруг из окопа, прямо на нас бросился какой- то сумасшедший русский, он не мог не понимать, что из него сделают дуршлаг, но зачем- то решил умереть. Командир танка, гауптман, посмотрев на еще подергивающегося тело солдата, сплюнул и назвал его тупой свиньей, мол, кто так воюет. Обойдя мертвого, который свалился в воронку от снаряда, мы продолжили движение. Шли, переговариваясь и подбадривая друг друга, пытаясь за бравадой скрыть страх. Танк, постоянно останавливаясь, посылал снаряд за снарядом во врага, еще немного и мы их сомнем. Повернувшись на шум, увидел, как в ту воронку, куда упал странный русский, прыгнул еще один. Я постучал по броне, обратив на это внимание гауптмана. Танк остановился, и стал пятиться задом, мы же, осмелев, двинулись вперед. Русский стал стрелять, но как то не прицельно, все больше в воздух. Офицер скрылся в башне, и она начала медленно поворачиваться назад. В это время русский снова открыл стрельбу и, бросив вперед винтовку, выскочил из своей ямы. Зажав курок, я стал стрелять, думая, что вот, еще такой же смертник. Но он не падал, все также продолжая бежать к танку с гранатой. Пули выпущенные в упор, с противным звуком впивались в его тело, но он словно не замечая этого, пробежал мимо меня и в прыжке сунул гранату под гусеницу. Прогремел взрыв.

Как я позже узнал, мы не смогли дожать, к русским пришло подкрепление, и они, отбив еще две атаки, отступили.

Меня тогда ранило осколком той гранаты, очнулся я уже в госпитале. Когда был без сознания, мне снилось кровавое месиво на лице того солдата, оно, это месиво — улыбалось… Прыгая под танк, он улыбался. Это была улыбка мертвеца… он был мертв и счастлив…