Погружение

Сейчас, нас перебрасывали вперед, к фронту, значит, снова будем наступать. Ходили слухи, что русские, как истинные дети природы, свободно передвигаются в темноте, их не пугают ни горы, ни болота. Они не боятся смерти, считая за высшее благо умереть на поле боя. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус сорока пяти. А самые страшные из них — это сибиряки. Сибиряк, которого частично, или даже полностью, можно считать азиатом, — еще выносливее, еще сильнее… До того боя, я не верил. Смеялся. Наверное, он был сибиряком. Иначе как объяснить то, что произошло?

Тишину прорезала пулеметная очередь, раздался взрыв, все стали выпрыгивать из грузовика наружу, рассыпаясь по кустам, крича, что нас атаковали русские танки. Как же так?? Мы же в тылу? Откуда они взялись?? Прямо передо мной, танк с красными звездами наехал на грузовик, и задрав нос, перевалился вдавив его в грязь, пулемет на башне не замолкая скашивал разбегающихся солдат.

Я спрятался за толстым деревом, бежать не мог, ноги подкашивались. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, все вокруг ревело и горело. Пулемет замолчал. Высунувшись из своего укрытия, я увидел ЕГО. Из башни торчал тот самый солдат и улыбаясь — швырял гранаты. В темноте толком не мог разглядеть лица, но улыбка… без сомнения это был ОН.

Спрятавшись снова за дерево, я, стал лихорадочно креститься. Тут сам Дьявол. И он Русский!

Проснувшись, долго не могу прийти в себя, странный сон, как исповедь, хочется даже посочувствовать фашисту. Отогнав от себя уныние, навеянное приснившимся, вышел, с трудом выпрямляя затекшую спину. Солнце ещё не встало, но уже расцвело. Стёкла в машине покрылись каплями, и глядя на них, на душе становилось сыро и пакостно. Представил что трава вся в росе, ноги промокнут, бррр… Пожалел, что взял с собой не сапоги, а коротенькие калоши, побоялся, что в высокой резиновой обуви станет жарко.

Присев несколько раз, разгоняя кровь, поджег собранный с вечера костер, и сразу повесил над ним чайник. Достав пасту, отошёл в сторону и стал чистить зубы, рассматривая открывшийся передо мной пейзаж. Глазами пытаясь найти то место, где прятался хорватский фашист. Бесполезно, время изменило все практически до неузнаваемости. Вспоминая, как бросал гранаты, на мгновение показалось, что я видел солдата, чьими глазами смотрел сам на себя во сне. Что за загадки подбрасывает мне время? Как совпало, что он был в бою, где я подорвал танк и тут, когда мы передавили колонну. Не понятно. Тем более, по хронологии, для меня сначала был бой тут, а уже потом в сорок первом. В то, что сон это плод моего воображения, верилось с трудом. Все очень реально. А в нашем времени, наоборот, творятся нереальные вещи. Были машины, и пропали. Тип в балахоне растворился в воздухе. Испросить не у кого, единственный кто хоть что-то может знать про происходящее, — это Володя, но он неизвестно где.

Чайник закипал, первые лучики солнца уже пробивались через редкий кустарник, окрашивая все в розовые тона. Камрады выползали из машины хмурые, невыспавшиеся, и расходились в разные стороны совершать утренний моцион.

— Вы как после пьянки, краше в гроб кладут.

— Тьфу на тебя, накличешь.

— Да ладно тебе, чай пить давайте.

— Посмотрите на Леху — как огурчик. Вот что значит военный человек!

Действительно, наш старлей был бодр и свеж, будто и не спал в тесной машине. Разлив по стаканам горячую воду, предложил самим насыпать, кто что будет.

— Антох, а бой тот, в котором ты на бэтэшке катался, где был? — Спросил Олег, посматривая вокруг.

— Прямо тут, на этой старой дороге. А что?