Поиграй со мной в любовь

Тут открылась дверь Ланиной квартиры, и на этот раз на пороге возникла не только она сама, но и ее супруг, которого я знала по фотографиям. Джессика опять рванула ко мне в квартиру. Лана выглядела прекрасно – никакой маски, полный макияж, стильное платье. Муженек был в старых тренировочных с обвисшими коленками и растянутой вылинявшей футболке. В Питере в таком виде бизнесмены дома ходят? И это на фоне разодетой и накрашенной жены? Рожа у соседа была красная (похоже, уже принял на грудь), одутловатая, выделялись мешки под глазами, привлекал внимание второй подбородок. В целом вид был нездоровый – в особенности на фоне ухоженной Ланы.

– Так, святой отец, мы как раз хотели квартиру почистить, – заявил Ланин муж после того, как кивнул мне. – Думали вызывать кого-то из ваших, но раз ты все равно на нашу лестницу пришел, зайди к нам после того, как у Селянкиных управишься.

– От чего ты хочешь чистить квартиру, брат мой? – поп повернулся к Ланиному мужу. Похоже, был удивлен.

– От нечисти, – как само собой разумеющееся, ответил сосед. – Знаете, батюшка, я уже не один раз этих нахалят по углам видел. Вон жена моя подтвердит. И собака наша на них лаяла. Я ей говорю: взять их! Она, конечно, взять не может, как дичь, но ведь животные нечисть видят.

Мне казалось, что после таких видений следовало бы посетить нарколога или, по крайней мере, бабку, как делали в нашем городе из-за полного отсутствия наркологов. Но подобные видения у русских мужиков в возрасте слегка за сорок (как, впрочем, и за пятьдесят, и за шестьдесят) не редкость. Чистка квартиры в таком случае точно не помогает. И «чистят» вроде бы не попы, а лица другой специализации.

– Я не священник, брат мой. Я монах, – сказал мужик в рясе.

«А меня он тогда почему дочерью называл?»

– Лариса, ты пригласила монаха?! – повернулась ко мне Лана. – К Славе? Это лекарь?

– Да на фига он мне сдался? – ответила я тоном, свойственным Ларисе. – Так, святой отец, то есть брат, что вам здесь нужно?

– Я не исцеляю ни тело, ни душу, но я приехал оказать моральную поддержку. Я слышал Голос и понял, что сын мой нуждается во мне.

– Я чего-то не понял, – задумчиво произнес Ланин муж. – Чего он несет?

– Так, поп, монах или кто ты там на самом деле, – заорала я в фирменном Ларисином стиле. – Говори, что тебе надо, или быстренько вылетишь отсюда в свой монастырь или откуда ты там прибыл…

– Я прибыл с Кипра, сестра и дочь.

– То-то я смотрю у него морда загорелая, – задумчиво произнес Ланин муж. – А почему ты называешь Ларису «сестра и дочь»?

– Сестра – потому что я монах, и тебя называю братом, как и любого другого мужчину, а твою супругу и Ларису, как женщин, я называю сестрами. Но поскольку Лариса – жена моего сына, то я также могу называть ее и дочерью, хотя это будет не совсем правильно…

– Слава! – заорала я истошным голосом. – Иди сюда, тут твой отец прибыл из преисподней!

От Константина я знала, что обычно говорил про их общего отца мой «муж». Но ведь его же застрелили? И похоронили? И Слава при упоминании отца (правда, не при мне) объявлял, где папаша находится (совсем не в раю) и где ему самое место.

Слава нарисовался за моей спиной. Джессика не явилась. Она носилась где-то по нашей квартире с громким лаем.

– Его же пристрелили вроде бы, – задумчиво произнес Ланин муж, хмуря лоб.

Лана посмотрела на меня, я кивнула. Лана сказала, что идет ловить Джессику. Подозреваю, что она шла удовлетворять свое любопытство. Но ей это не удалось – Слава выставил их с Джессикой вон, но мы с Ланой успели перемигнуться. Я не сомневалась, что завтра с утра мы опять будем с ней вместе пить кофе. Я была рада, что у нас сразу же установились теплые взаимоотношения. Мне требовалась поддержка.

И тут еще за одной дверью на нашей лестничной площадке грянул рэп.

– Я их сейчас убью! – рявкнул муж Ланы.

Я вопросительно посмотрела на соседку.

– Там два молодых мужика квартиру снимают. Достали нас своей музыкой.

– О соседях вы потом поговорите, – резко сказал нам с Ланой Слава.

Мы опять перемигнулись. Ее муж уже колотил в дверь, за которой гремела музыка.

Монах оказался у нас в квартире, Слава захлопнул дверь. Вероятно, не хотел устраивать разборки при соседях. А разборки явно предстояли…

– Сын мой… – открыл рот монах.

– Лариса, принеси сюда две табуретки, – Слава не дал отцу (или очередному проходимцу?) договорить фразу.

– Из кухни?

– У нас где-то еще есть табуретки?

– А почему две? Нас же трое.

– А ты постоишь.

– Я? Постою? – взревела я в лучшем Ларисином стиле, еще не определившись, как вести себя с этим «отцом». Ведь он также получается и отцом Константина? – Два мужика будут сидеть, а я стоять? Да, Слава, головой ты точно хорошо приложился. Иди сам за табуретками, если хочешь их переносить сюда! И я вообще не понимаю, зачем их сюда тащить?! Пошли на кухню. Я лично еще чай не допила!

– И я бы чайку выпил с дороги, – вставил монах или кто он там.

– А ты дальше прихожей не пойдешь, – сказал Слава.

– Сын мой, нехорошо…

– Обворовывать своих сыновей. Про «не укради» слышал что-нибудь, святой человек?

– Вот я и замаливаю свои грехи на острове Кипр!