Поймать Короля и высечь!

— Ай, джигиты, ай, какая беда! Экран почернел, как туча перед грозой. Телевизор зашипел так, словно в нем поселилась тысяча змей…

— Арт, дорогой, — Дорофей Анатольевич тронул рассказчика за плечо, — срочно нужна твоя помощь.

— Нашли? Прибор указал квартиру? — повскакивали со скамеек пенсионеры.

Прибора нет. Квартиру не знаем.

Дорофей Анатольевич повернулся к публике спиной и громко, чтобы все слышали, сказал Арту:

— Позвоните в пятьдесят восьмую. Что-нибудь придумайте.

— Слушаюсь, дорогой, — Арт засеменил к подъезду.

— Прибор у него — дома! — ахнули доминошники.

Дорофей Анатольевич вбежал в квартиру и, не снимая ботинок, по ковру прошел в спальню. По мере того, как успокаивалось дыхание, нарастали шумы. Он уже ясно различал два голоса.

Приглушенно прозвенел звонок. Кто-то забегал по комнате, что-то с грохотом покатилось по полу. Снова прозвенел звонок. Шаги затихли — и в соседней комнате воцарилась тишина.

Дорофей Анатольевич спустился во двор.

— Нету, дорогой, никого нету, — издалека выкрикнул Артур Вартанович.

— Очень даже хорошо. Очень, — улыбнулся начальник ЖКО и направился к подъезду Владика.

— Между прочим, я проверил: моего Романа в это время дома не было, — торжествующе крикнул ему в спину Алексей Гелиодорович.

— Где же он? — обернулся Дорофей Анатольевич.

— Видимо, где-то гуляет. Ему уже не пять лет.

— Я так думаю, что сейчас его найду! — загадочно пообещал Дорофей Анатольевич и скрылся в дверях подъезда.

Он постоял перед дверью Владиковой квартиры, выждал, пока успокоится дыхание, и не позвонил, а требовательно постучал:

— Владик, открой! Мать просила краны посмотреть.

Дверь осторожно приоткрылась.

— Это вы, дядя Дорофей? — Владик нерешительно отступил в глубину прихожей.

— Мать дежурит, что ли?

— Дежурит, — после некоторого молчания ответил Владик.

— Это ничего. Мы и без нее управимся. — Дорофей Анатольевич вошел в прихожую. Исподволь наблюдая за перепуганным Владиком, он нарочито долго возился с ботинками, потом причесался перед зеркалом и, словно между прочим, спросил:

— Один дома-то?

— Один… то есть, нет.

— Ромка у тебя?

— Да. А вы откуда знаете?

— Я еще и не то знаю, — многозначительно заметил Дорофей Анатольевич, прошел в комнату, кивнул Ромке, присел к столу и улыбнулся:

— Ну, что? Сразу сознаемся или малость поскрытничаем для порядка?

Владик промолчал.

А Ромка дернулся, словно хотел вскочить и убежать, вжался в спинку стула и тихо спросил:

— В чем это мы должны сознаться?

— Если не в чем, то и не надо, — интонацией голоса Дорофей Анатольевич дал понять, что он уже все знает.

— Двери мы не ломали, цветы на клумбе не трогали.

Владик оправился от замешательства, подошел к тумбочке и нажал клавишу магнитофона.

Комнату заполнила резкая, ритмичная музыка.

— Эх, балует тебя мать. По две смены в больнице дежурит. Вон какую дорогую игрушку тебе купила, — Дорофей Анатольевич подошел к магнитофону, осторожно провел пальцами по коричневой панели управления, заметил провода, убегающие под тумбочку, и поинтересовался:

— Это куда же они протянуты?

— К выносным колонкам, к телевизору и приемнику. Что интересное передают, включишь и — готово! — с готовностью пояснил Владик.

Дорофей Анатольевич внимательно осмотрел комнату.

— У вас в спальне потолки не потрескались?

— Нет. Ремонт недавно был.

— После ремонта они чаще всего и дают трещины, — Дорофей Анатольевич прошел в другую комнату и уже оттуда спросил:

— Кто же это вам тройную батарею поставил?

— Ваши слесари. У меня мать тепло любит, — пояснил Владик.

— Да уж на холод ей жаловаться грех! — Дорофей Анатольевич вышел, отряхивая руки.

— А полы у вас как? — он опустился на колени и заглянул под тахту.

Владик и Ромка заулыбались.

Дорофей Анатольевич, оперевшись руками о тахту, поднялся с коленей и спросил:

— Интересно, как же завтра Король будет работать? Все будут под наблюдением. Придется ему, пожалуй, нарушить свое слово.

— А чего ему не работать? Он же — Король. А короли, как поется в одной песне, все могут, — пояснил Ромка.

Игра у доминошников не ладилась. Они то и дело посматривали в сторону подъезда, в который полчаса назад вошел начальник ЖКО. На скамеечке со скучающим видом сидел Алексей Гелиодорович, и лишь резкий жест, с каким он подносил к глазам часы, выдавал его нервное напряжение.

Дверь подъезда открылась. Из нее вышли Дорофей Анатольевич и Ромка.

— Ты? — Алексей Гелиодорович удивленно привстал.

— Я… — слегка опешил Ромка, не ожидавший такой встречи.

— Слышали, уже сознался! — выкрикнул кто-то из доминошников.

Ромка мгновенно все понял и несколько принужденно засмеялся:

— Это кто же сознался? Это в чем же сознался?

— Да, в чем? — дрогнувшим от волнения голосом поддержал его отец. — Нужны доказательства. Где они?

— Пока нет, — спокойно ответил Дорофей Анатольевич и глазами отыскал Артура Вартановича. — Как дела со списком?

— У всех, кроме Владика и Ромки, есть алиби.

— Но это еще ничего не доказывает, — возразил Алексей Гелиодорович.

— Сегодня — нет, а завтра… Завтра все может быть.

Кто?