Поймать кураж

— Лекс, как здолово, я рада, что у тебя все холошо, а ты помнишь обо мне? Смотли, дедушка скоро сделает полтал и я плиду к тебе, ты же обещал взять меня замуж.

— Как обычно при этих словах Сиэллина подняла глаза вверх и громко вздохнула.

— А ты не смейся, — закричала ее сестра, — я знаю, ты сама мечтаешь, о Лексе, но ничего у тебя не получится, он мне дал обещание!

— Как бы мне проснуться, — тоскливо пронеслась одинокая мысль, — и не слушать эту перепалку, и почему девчонки так на замужестве заклиниваются, вот я, к примеру, ни за что не женюсь, на фиг они мне сдались, без них жить в сто раз интересней.

В ответ на мои мысли окно схлопнулось и я провалился в сон без сновидений.

Когда я утром, в девять часов зевая, поднялся наверх, мама с дедом уже не спали и вовсю ругались.

Дед с утра хотел отправляться в лес, а мама настаивала, чтобы мы первым делом сходили на кладбище. Дед не хотел этого делать, потому, что понимал, если после обеда отправимся к камню, то до ночи не успеем вернуться.

Победила в споре мама, и дед, ругаясь, пошел одеваться приличней. Я тем временем съел тарелку гречневой каши с молоком и был готов к выходу на кладбище. У мамы был уже готов пакет, с конфетами, пшеном, и четвертинка водки. Вскоре мы втроем отправились в сторону погоста. Наверно со стороны мы производили забавное впечатление. Все были одинакового роста, только мама была полней меня в два раза, она, взяла у деда его запасную клюку и теперь шла хромая рядом со мной. Дед с такой клюшкой шел с другой стороны А я тащил на себе лопату и грабли.

Когда мы проходили мимо дома бабки Ирьи, я почувствовал, как по мне прошелся чей-то взгляд, глянув в окно, я видел, как в нем блеснуло стекло, как будто за нами наблюдали, глядя в бинокль.

— Странно, что-то эти рыбаки очень подозрительные, — подумалось мне, — неужели это специально за нами приехали присматривать. Да, ну, быть этого не может.

И выбросив эту мысль из головы, зашагал в сторону погоста.

Чем ближе я туда подходил, тем странней себя чувствовал. Опять в груди появилось непонятное ощущение, как будто подхожу к месту, где меня очень долго ждут. Мама и дед ориентировались среди могил отлично и вскоре мы зашли внутрь оградки, в которой стояли трипамятника из черного камня, над другими четырьмя могилами стояли деревянные кресты с заржавевшими табличками.

Дед с облегчением уселся на скамейке, а мама вручила мне грабли, велела убирать старую листву и прочую грязь, а сама принялась сажать цветы. Дед, тем временем, на столике поставил несколько стопок, разлил водку, и молча смотрел, как мы работаем.

Я машинально возил граблями по шуршащим листьям, и со страхом чувствовал, как вслед за моими движениями десятки скелетов пытаются повернуться в плотной слежавшейся земле. Еще немного и я не выдержу! Еще немного, немного, и все… Частица силы ушла к ближайшему ко мне скелету. И тот начал неторопливо прогрызаться наверх через толщу земли.

Глава 40

Николай Иванович Алексеев закрыл дверь сарая, который он гордо именовал гаражом и, подхватив пакет с продуктами, купленными по пути, направился к подъезду. И тут, как бы подтверждая мрачные предчувствия, со скамейки навстречу поднялся его закадычный друг полковник Скворцов.

— Чего приперся? — мрачно буркнул Алексеев, — извиниться хочешь, или в глаз получить? Не думал, что ты мне такую подляну преподнесешь.

— Скворцов, не ведясь на подначку, спокойно сказал:

— Коля, нам надо серьезно поговорить. Ты же прекрасно понимаешь, что основания для этого разговора есть.

Его собеседник криво усмехнулся и сказал:

— Давай, давай, рассказывай мне об этих основаниях. Ты еще рапорт официальный руководству напиши. Вместе с этим рапортом в психушку загремишь.

Скворцов несколько нервно оглянулся и сообщил:

— Слушай, давай продолжим разговор приватно, а не посреди улицы.

Алексеев на секунду задумался и согласно кивнул головой.

— Ладно, пошли, все равно ведь теперь не отвяжетесь.

Они молча поднялись на нужный этаж. Алексеев провел рукой по краю двери и ехидно спросил:

— Кто устанавливал прослушку? Не Ефимыч случайно? Передай ему, что теряет квалификацию.

Он открыл дверь и вежливо пропустил незваного гостя вперед.

— Ну, проходи, будь как дома. Или ты уже вчера здесь побывал, осмотрелся, так сказать? — продолжил он с тем же ехидством.

Скворцов же оставался по-прежнему серьезным.

— Коля, ты зря смеешься, все очень непросто. По крайней мере, то, что удалось нам узнать из ваших разговоров. Вот скажи мне, только не обижайся, как ты пожилой опытный человек, притом прошедший такую школу в нашей организации с ходу поверил мальчишке, что тот приходится вам сыном.

Николай Иванович уселся за стол, и в свою очередь спросил:

— А как вы с генералом объяснили это для себя? Наверняка цыганским гипнозом. Хорошо, допустим мальчишка подставной, хотя это совсем не так. Только, что ты скажешь вот на это?

Он встал и принес из другой комнаты потрепанный портфель и поставил его на стол.

— Давай, открывай, глянь, что там лежит, — предложил он Скворцову.