Поющая во тьме

— Одновременно с этим и я стала ничем, безвольным телом, до тех пор, пока ты не встретил меня и не сделал своей игрушкой.

Она посмотрела в глаза Лексу, в чёрных глазах невозможно было разобрать эмоции, скрутившиеся в одном вихре.

— А теперь я должна помочь тебе отыскать этот порошок для того, чтобы ты выкарабкался. Потому что не хочу больше видеть сны и быть не в силах изменить хоть что-то. Потому что быть игрушкой, ненавистной и желанной тобой одновременно, гораздо лучше, чем быть пустой безвольной оболочкой.

— Ты знаешь, где находится улица Трёх Сестёр? — произнесла Ани после минутного раздумья.

— Да, это не так далеко отсюда, меньше часа езды. А что там?

— Заедем поболтать с одним знакомым, возможно, он захочет помочь за некоторое вознаграждение.

Улицу Трёх Сестёр нельзя было назвать образцовой. Дома стояли покосившиеся, едва не разваливающиеся, сточная канава была переполнена и источала зловоние. Ани окликнула мальчишку, усердно строившего башню из всякого мусора.

— Кинь ему медяк, — обратилась Ани к Лексу. Мальчишка проворно схватил кинутую ему монетку, будто только того и ждал.

— Эй, малец, скажи Трёхпалому, что птичка прилетела почирикать.

Мальчишка засверкал грязными пятками и скрылся в одном из домов в конце улицы. Через несколько минут он пронзительно свистнул и махнул рукой, приглашая Лекса и Ани войти.

В одной из комнат у окна стоял лысый мужчина, немногим старше Лекса. Его можно было бы назвать привлекательным, если бы не шрамы от ожогов, уродующие часть лица.

— Давно не виделись, птичка, — радостно поприветствовал он Ани.

— Давно, — согласилась она, — извини, но обниматься не будем. Мой хозяин слишком ревнив, может и прирезать ненароком.

— Я его помню, — сплюнув в сторону, небрежно бросил Трёхпалый. — Как насчёт того, чтобы разделать твоего хозяина на куски? Моё предложение ещё в силе.

Трёхпалый начал ловко перекидывать кинжал в левой руке так, что казалось, будто он по собственной воле кружит вокруг кисти.

— В прошлый раз ты от своего предложения едва не лишился самого ценного, — процедила сквозь зубы Ани.

Трёхпалый инстинктивно прикрыл промежность.

— Я усвоил урок, и потому предлагаю тебе сейчас по своей воле решить, примкнёшь ты ко мне или нет.

— Я откажусь от твоего предложения. Я привела его, — Ани небрежно махнула рукой на Лекса, — лишь для того, чтобы найти кое-что ценное и редкое в этой долине. Ты можешь неплохо заработать, не утруждаясь.

— В прошлый раз ты сбежала от него, а сейчас едва ли не носом землю роешь ради этого хлыща… Почему? Не проще ли тебе избавиться от него прямо сейчас?

— Видишь ли, Трёхпалый… У него есть нечто очень ценное для меня, а для этого он мне нужен живым. Кроме того, я перед ним в долгу. Правда, Лекс?

Лекс медленно кивнул, мысленно проклиная болтливого наёмника.

— Верно. Она виновата в смерти моей жены и не рождённого ребенка.

— Я не убивала их своими руками, но позволила им умереть, предпочтя поскорее присоединиться к своему подельнику. Их растерзали дикие звери у него на глазах.

Трёхпалый не скрывал своего удивления.

— Вот откуда у тебя эти шрамы, — произнёс он, обращаясь к Лексу. — Я не всегда жил в Румбаде. Когда-то у меня был небольшой домик в городке на окраине Хендала, своя лавка и жена, которая вот-вот должна была родить. Всё это перестало быть моим в ту ночь, когда мой дом оказался на пути двух обкуренных ублюдков. Они решили повеселиться. В ту ночь я сильно пожалел, что не мог, как следует, держать оружие в руках, потому что вёл мирную жизнь. Я лишился двух пальцев на руке, меня оглушили и связали. Я лежал связанный так сильно, что не мог пошевелить и пальцем, а они в это время по очереди насиловали мою жену. Когда им надоело, они просто перерезали ей глотку и подожгли дом. Наверное, они думали, что я сгорю заживо. Я и сам так думал, но вместо этого я лишь сильно обгорел. Ублюдков долго искать не пришлось — они остановились в постоялом доме неподалеку. Хозяин был против моего появления. Ровно до того момента, пока кровь не пошла ртом от того, что я вспорол ему брюхо. Один из них, увидев меня, помер от страха почти сразу же. Я лишь успел отрубить ему одну кисть на руке, как он обделался и сдох. Какая жалость, — с искренним сожалением произнес Трёхпалый.

— Со вторым мне повезло больше. Он протянул аж целых два дня. Все эти дни я отрезал кусочки мяса с его тела, поджаривал и скармливал ему же. А потом я поджёг дом, и слушал, как он вопил. Собственно говоря, на этом с моей прежней жизнью было покончено. Я подался в бега, потому что оказалось, что ублюдки из числа высоких господ. Срать я хотел на их высокородное происхождение. Визжали эти двое, как самые обычные смертные и смердели не лучше прочих.

— Спасибо за рассказ, Трёхпалый. Ты только что подал и без того изобретательному Лексу ещё одну идею, — мрачно пошутила Ани, — а теперь будь добр, скажи, где я могу найти подлинный порошок раанджи.

— У Рашада, — пожал плечами Трехпалый, — он закупает его у меня.