Пока Бог спит

— Ах да, — кивнул тот. — Мои замеры…Мои замеры показали примерно то же, что и ваши. Электрическое поля Тесла где-то в одну десятую номинала — так что меня никто своими сообщениями не удивил — повышенные СО2 и температура. Влажность, наоборот, пониженная. Это, скорей всего, связано с перераспределением водяного пара в верхнюю часть подкупольного пространства — вы, наверное, заметили, что Купол имеет цвет облачной дымки? Вот этим он и объясняется — я проверил спектрометром… Заметно повышена и ионизация, что характерно для замкнутого э-э… в нашем случае можно сказать "объема". Тут явно имеется отличие, по крайней мере, от изолята Поднебесной: там фоновые условия стабильны, здесь — явно идет накопление показателей. Такими темпами, если сравнить результаты измерений пятидесятилетней давности, лет через пару тысяч все подкупольное пространство превратится в нечто наподобие перегретого атомного котла, а еще тысяч через десять рванет как гигатонная бомба. Так, что мало никому не покажется… Этакое Сверхвремя Темных Сил для всего материка. Вот такие у меня получились измерения, товарищи. На этом совещание предлагаю закончить в виду позднего времени. И, как говорит капитан Ростовцев: Отбой! Усем пить спирт!!

6

Олегу приснился сон. Дурацкий.

Сначала ему снилась Земля и переброска на вертолете. Трясло. В открытую почему-то дверь задувал ветер и мешал Олегу проверять снаряжение. Потом без всякого перехода Олег оказался в воздухе, под парашютом. И завис там, как муха в патоке — ни вперед, ни назад, хоть вывернись. Он и вертелся, пока не надоело. Потом повис, высунувшись до пояса из подвесной системы и созерцая свои собственные ноги в берцах. Но так и не сдвинулся ни на миллиметр. А внизу расстилалась бесконечная, плоская как стол равнина в геометрических узорах полей, похожая на замысловатый персидский ковер. Высота была огромной и ничего больше, кроме этого узора различить было невозможно. А Олег висел без движения и с тоской думал, что торчит тут уже бесконечную прорву лет. Никому не нужный и забытый. Что последние команды поступали неизвестно уже когда. Что его собственные сигналы, по-видимому, ни до кого не доходят. И что неизвестно сколько еще ждать, когда парашютные стренги распадутся от времени — тогда, хотя бы, можно будет шлепнуться на эту мозаику внизу и узнать, какова она на ощупь… Тут Олег сообразил, наконец, что он это не он вовсе — а спускаемый аппарат инопланетного зонда, сброшенного когда-то на Пангу с летающей тарелки, зависшего в пангийской стратосфере и так и не сумевшего связаться со своим Центром управления полетом… — и проснулся.

Приснится же черт-те что, удивленно подумал Олег, лежа на спальнике и глядя в темноту. Нет что б нормальное что-нибудь. Про драконов, например. Или про Мордию, откуда ребята вытащили его едва не по частям. Да хотя бы и про Северный Кавказ… А тут, блин — инопланетный аппарат, сброшенный с летающей тарелки! Зелененькими человечками, блин… К Фрейду бы с таким сном. На что он вообще нужен?

Олег посмотрел на часы — пять утра, два часа до подъема — и решил уже больше не спать. Все равно скоро вставать. Наступающий новый день обещал быть весьма насыщенным, и требовалось обдумать кое-какие особенности предстоящей деятельности. А лучшего времени, чем рассвет для этого было не найти. Это он знал еще с курсантских лет.

Олег вылез из палатки со станнером под мышкой, согнал с поста Равия, а сам занял его место на береговом откосе. Дежурить как простому часовому ему, в общем-то, не требовалось, но лучше было совместить, так сказать, приятное с полезным. Да и голова у Олега в одиночестве всегда работала плодотворней.

Странное здешнее небо постепенно светлело, точно гигантский экран. Наступал очередной бестеневой день. Олег сидел на откосе, ворочая в голове сложившуюся ситуацию, автоматически сканируя окрестности, и краем глаза рассеянно наблюдал, как просыпается лагерь.

Первым из палатки выбрался Мезенцев и отправился кормить и осматривать своего монстра, всю ночь простоявшего без единого движения, словно его тут и не было. Это вообще было свойство Зверей Прямого Пути, сохранять неподвижность в неактивном состоянии. Никто не мог объяснить, в чем тут дело.

Скорее всего, выведенные для работы в измененном пространстве, существа воспринимали нормальную реальность как нечто вроде выключения. Или сна. Или транса. В который им по необходимости приходилось время от времени впадать для восстановления сил.

Потом проснулся Локтев, то ли от возрастной бессонницы, то ли просто по жизни бывший "жаворонком" и сразу зарылся в свой чемодан. Несмотря на ругань по поводу условий работы с Куполом, Семен Михайлович не собирался упускать ни одной возможности провести наблюдения.

Хотя, что он мог добавить к материалам, набранным за восемь предыдущих лет, Ростовцев не представлял. Впрочем, он честно признавался себе, что ничего не понимает в многомерной топологии. Осложненной, в добавок, талисманными и магическими искажениями и требующей для осмысления весьма сложного матаппарата.