Пока дышу

Джо Красная Собака родился в резервации Пайн-Ридж за восемь лет до Последних дней. Как и трое его старших братьев, он был лакота, индейцем одного из племён сиу. Смутные воспоминания о тех днях ещё жили в памяти, но он всё реже возвращался к ним. Сильно пьющий отец, издёрганная заботами, рано постаревшая мать, братья — все они, один за другим, отправились в мир духов. Даже дед, с которым маленький Джо проводил почти всё своё время, постепенно стирался из памяти. Выжившие подростки и дети из самых разных кланов, как могли, обустроились в самом большом посёлке резервации. Джо охотился для нескольких семей. Сначала с братьями, а потом и один.

В Оглала-Типи* (дом Оглала, лакотск.) оставалось около сотни ребят, когда случилась новая беда: кто-то недосмотрел за огнём и тесно слепленные хижины, домики и трейлеры за одну страшную ночь сгорели дотла.

В ту ночь Джо проснулся от шума — снаружи кричал и бил копытами в шаткую стену крохотной времянки Ветер. Отпущенный пастись, конь вернулся в объятый пламенем посёлок, чтобы разбудить Джо. Задыхаясь и кашляя в едком дыму, Джо метнулся в полыхающий трейлер, снятый с колёс — там жил Пятнистый Орёл, последний из его братьев, со своей женщиной, Бегущей Водой Дейзи. Но когда Джо, обжигая ладони, рванул на себя ручку запертой двери, в лицо ему ударил огонь. Отшатнулся ли он, или его отбросило, Красная Собака не помнил. Он упал навзничь, ударившись затылком о ржавую наковальню. Голове досталось и позже, когда Ветер волок его прочь из пылающего ада, вцепившись зубами в ногу. С тех пор на лодыжке у Джо красовались грубые рубцы, волосы начинались далеко за обожжённой кожей лба, ближе к макушке, и жизнь его портили видения — внезапные и непредсказуемые.

— Джо! Джо! — радостно завопили мальчишки Уилсоны, едва Ветер ступил в ворота фермы.

Они суетились, толкались и громко выясняли, чья очередь вести коня в стойло. Джо спешился, вручив повод старшему — одиннадцатилетнему Тиму. Том, которому было всего десять — худой, голенастый, словно жеребёнок, с подвижным веснушчатым лицом — насупился и засопел от обиды. Джо похлопал его по плечу.

— Смой с него пот, пока брат приготовит корм.

Мальчишка просиял.

Ветер был строгим жеребцом, но к шустрым мальчишкам относился с той же удивительной снисходительностью, с которой принял когда-то и самого Джо. Беспокоиться за то, что ташунка* (лошадь, лакотск.) обидит мальчишек, не стоило.

Пахуска* (желтоволосый, лакотск.) Оливер, которого все звали Ёршик за топорщащиеся во все стороны жёсткие светлые волосы, с облегчением выслушал сообщение Джо о том, что дальний край поля цел, и унёсся в сторону огородов — всё, что росло на землях вокруг фермы, требовало его неотступного внимания и заботы. Джо качнул головой, две тонкие косички перевалились на плечи, прикрытые распахнутой рубашкой. Привычно захватив в горсть дедовский амулет, который щекотал голую грудь вытертым пёрышком, индеец отправился к большому фермерскому дому — обители шестнадцати разновозрастных ребят и девочек, принявших его в свою семью три зимы назад.

— Джо! — окликнула его в просторном холле Шелли, высокая полноватая девушка, на взгляд Джо — совсем уже взрослая. — Ты же не завтракал. Иди на кухню, тебе там оставили поесть.

Она мягко улыбнулась и вышла на веранду.

Джо был голоден, но сначала собирался переговорить с Денни, старшим из ребят и самым авторитетным в общине. Настоящим вождём маленького племени.

Забота Шелли его смутила. Не переставала смущать. Никто и никогда не беспокоился, сыт ли Красная Собака. Забота друг о друге здесь была нормой, к которой Джо нелегко было привыкнуть.

Денни, как обычно, сидел в библиотеке, обложившись книгами. Судя по плотно изрисованным какими-то чертежами листкам бумаги, недавно отсюда вышел Марк — задумчивый и тихий мальчик, в руках которого любая железка, любая неказистая деталь вдруг обретала новое предназначение. Это благодаря ему ветряк исправно качал воду, отправляя её на полив и в душевую, по вечерам в столовой и на веранде горел неяркий свет, а угольный котёл мог прослужить ещё много-много лет, хватило бы угля.

— Джо, привет! — кивнул Денни, поднимая голову.

Он придерживал раскрытую книгу левой рукой. Правая заканчивалась культей у локтя. В русых волосах серебрилась широкая белая прядь. Поговаривали, что под ней прячется шрам.

— Я снова это видел, — начал Джо с порога, прикрывая тяжёлую дверь. — Других ребят. Место называется Руб-эль-Хали.

Слова чужого языка, такие ясные в памяти, застревали во рту и звучали странно. Только Денни знал о видениях Красной Собаки. Только Денни относился к ним со всей серьёзностью. Денни, по сути, спас Джо от сильнейшего душевного разлада, когда тот окончательно решил, что сходит с ума. Казалось бы — внуку жреца не стоило удивляться видениям, но как раз Джо хорошо знал, что такое дано не всем, да и без особенных, сложных ритуалов никакие видения не придут даже к опытному жрецу. Его же они валили с ног внезапно, и началось это после того страшного пожара в Оглала-Типи.

— Давай посмотрим, — кивнул Денни. — И что там было?