Пока мы вдыхаем тишину

– Как. Мне. Это. Надоело, – проговаривал он, со злостью совершая резкие движения. – Я же предупреждал, Эми. Не зли меня, – а когда я забилась в его руках от восхитительного чувства эйфории, и не менее гадких – омерзения, боли и страха, он шепнул: – Отныне, ты будешь стонать только моё имя.

Чёрные родные глаза просто стёрлись из моих воспоминаний навсегда. Я смотрела на Алана и не могла понять, почему он злится? За что наказывает меня и причиняет боль? Неужели за надпись на столе? Заметив недоумевающий взгляд, мужчина хмыкнул и смял мои губы болезненным поцелуем. После чего вновь окатил меня вожделением и продолжил незаконченное дело – доводить меня до состояния полной невменяемости.

В моих широко открыты глазах плескался ужас. Я ловила ртом воздух и пыталась сделать вдох, но ничего не выходило.

«Не правда! Ложь! Этого не было! Не могло быть!» – я беззвучно кричала и билась в истерике.

Вцепившись пальцами в какую-то ткань, почувствовала, как их скрутило судорогой. Тело начала бить крупная дрожь, а в ушах шумело и раздавался громкий писк, от которого разболелась голова. С трудом восстановив дыхание, я вскинула голову и увидела, что рядом на корточках сидит Кристиан.

Он осторожно разжал мои пальцы, которые цеплялись за его рубашку и принялся растирать заледеневшие ладони. При этом мужчина что-то говорил без остановки, спрашивал, пытался достучаться до моего сознания. Но я слышала только шум и писк, которые становились громче с каждой секундой, и не могла разобрать ни одного слова.

Глаза наполнились слезами, отчего всё вокруг смазалось, и когда солёные дорожки потекли по щекам, я прохрипела:

– Помоги мне, Крис. Пожалуйста. Я больше не могу.

Комната запрыгала перед глазами, словно безумный аттракцион. Писк стал просто нестерпимым, отчего я закрыла уши руками. И к моему удивлению, заглушить этот раздражающий звук смог только голос доктора Милтона.

– Нет! Хватит, Крис, остановись. Процесс необратим. Не надо. Её не спасти. Неужели ты не видишь? Повторная доза её убьёт на месте.

– Она и так почти мертва. Поэтому, если понадобится, я буду запускать эту чёртову машину по кругу вечно, – процедил Кристиан.

А следом меня снова окутала темнота, где была лишь тишина и знакомое, едва различимое чувство страха. Я брела вперёд, даже не понимая, как меня зовут и зачем мне куда-то идти, пока в темноте не появилось едва заметное мерцание света. Почувствовав, что меня тянет в ту сторону я практически бегом направилась на этот свет, чтобы замереть в недоумении, глядя на сжавшуюся в комочек девушку.

Стоило приблизиться к ней, как та подняла голову, посмотрела на меня огромными перепуганными фиолетовыми глазами и затряслась. Я протянула руку, недоверчиво разглядывая девушку, которая как две капли воды была похожа на меня. Сперва она дёрнулась в сторону, но стоило пальцам притронуться к её плечу, как в моё запястья вцепились ледяные пальцы. Девушка подалась вперёд, вглядываясь в моё лицо и яростно зашептала:

– Не верь, Эмили. Никому не верь. Всё ложь. Он всегда врёт и заставляет думать, что это правда. Главное помни Криса. Умоляю, не забывай его.

Глава 20. Собственность

Умопомрачительный запах свежесваренного кофе, яркие солнечные лучи и трели птиц за окном, не оставили мне ни одного шанса в борьбе с пробуждением. Я разлепила веки и сонно поморгала, разглядывая незнакомый потолок. Сколько бы я не старалась, так и не смогла припомнить облупленную краску бежевого оттенка. Вроде такого не было даже в моей съемной квартире, когда я работала в клубе Найва.

Мысли лениво проплывали в голове, как неповоротливый кит, воспоминания возвращались неохотно и очень медленно. Но я тут же подпрыгнула на месте, стоило вспомнить, как Алан меня узнал и попытался не то наказать, не то изнасиловать. Оглянулась испуганно по сторонам и шумно с облегчением выдохнула. Правда, в следующий миг, мои глаза полезли на лоб.

Я была в той самой съёмной квартире, где по легенде жила Эрика Рич. Только вместо скрипучей кровати с продавленным матрацем, в спальне стояла удобная новая двуспальная кровать. Старой мебели не было, шторы и гардины волшебным образом изменились, на полу красовался новенький пушистый ковёр. Здесь даже комод с зеркалом появился! Все мои вещи, включая парик, лежали сложенные стопкой в кресле, а сверху красовался белоснежный прямоугольник – записка.