Пока смерть не разлучит...

В начале лета в башне Тампль умер несчастный сиротка, даже не подозревавший, что для некоторых он — Людовик XVII. Через две недели Комитет общественной безопасности вспомнил о другой сироте — его старшей сестре, которая за три с лишним года одиночного заключения почти разучилась говорить. Конвент решил обменять ее на французов, плененных австрийцами; к несчастной девушке прислали компаньонку, которая должна была подготовить ее к новому повороту в ее судьбе, открыв ей заодно, что у нее больше нет ни матери, ни тети, ни брата. Зато остались дяди, и старший из них, граф Прованский, провозгласил себя Людовиком XVHI. Английские корабли доставили армию эмигрантов на полуостров Киберон, чтобы поддержать вандейских повстанцев. В страшную грозу Лазарь Гош, командовавший республиканскими войсками, штурмовал форт Пентьевр, где укрылись роялисты, пока англичане не могли подать им помощи из-за шторма. Под защитой "белой армии" находились священники, старики, женщины, дети; лодок на всех не хватило, высокие волны измучили даже умелых пловцов, не меньше семисот человек утонуло. Тех же, кому удалось добраться до кораблей, англичане высадили под Лорьяном, и их захватили в плен. Надо отдать должное Гошу: он отпустил безоружных крестьян, а мятежников-шуанов посадил в тюрьмы ждать выкупа, но оставались еще французские дворяне, захваченные с оружием в руках. Им обещали жизнь, если они сдадутся. Тогда Тальен упросил Комитет общественного спасения отправить его на Киберон. Именно по его приказу семьсот одиннадцать человек были расстреляны. Шаретт в отместку казнил триста республиканцев. Господи, неужели они не остановятся, пока не перебьют друг друга?..

Тальен говорит, что подаст в отставку из Комитета общественного спасения. Терезу ему не обмануть: он просто хочет отмежеваться от своего прошлого перед новыми выборами, смыть клеймо "террориста". Конституция 5 фрюктидора, представленная Буасси-д’Англа, сильно отличается от прежней: она начинается с Декларации прав и обязанностей человека и гражданина, при этом знаменитую фразу "все люди рождаются свободными и равными в правах" вычеркнули вообще. "Добрый гражданин" должен быть хорошим сыном, отцом, другом и супругом, а не врагом тиранов. Для избирателей установили имущественный ценз, чтобы демагоги не въехали в Совет пятисот на плечах голодранцев; Совет старейшин изберет Директорию из пяти человек — правительство, не зависящее от законодателей, и каждый год одного из директоров будут переизбирать. Ах, как загудели цареубийцы! Поняли, что к власти придут люди, умеющие складывать и умножать, а они сами, способные только отнимать и делить, останутся не у дел (и хорошо, если с головой на плечах), поэтому они быстренько проголосовали за декрет, по которому Совет пятисот должен на две трети состоять из бывших депутатов Конвента, но только не от "Горы" — тех избирать нельзя вообще. Ох, накличут они беду своей твердолобостью.

Франция хочет вернуть всё, как было, но с другими людьми — это так по-женски. Тальена среди новых людей не будет, это ясно как день. Его стихия — заговоры, поиск врагов и расправа над ними, хотя в душе он пошлый мещанин. Но кто же тогда? Тереза задумалась.

На том термидорианском празднике все гости были в официальных костюмах представителей народа, сочиненных для них Давидом: синяя туника до колен, синие же облегающие штаны, уходящие в мягкие кожаные полусапожки, красный плащ с белым подбоем, застегнутый на плече пряжкой со словами "Французский народ, Равенство и Свобода", круглая шапочка с плоским верхом, украшенная трехцветным пером… Только один человек был в простом черном рединготе и сапогах — Поль Баррас. Он выделялся тем, что был самим собой.

Баррас… С ним сейчас Роза Богарне, крёстная дочки Терезы — маленькой Розы-Термидор. Конечно, они с ней подруги, но… Ничего, Роза найдет себе другого.

* * *

— Я согласен. Но предупреждаю: как только меч будет вынут из ножен, я вложу его обратно лишь тогда, когда восстановлю порядок.

Баррас приподнял одну бровь и смерил взглядом своего собеседника. Похоже, этот Буонапарте слишком большого мнения о себе. Что ж, посмотрим, на что он способен.

— Ты можешь рассчитывать на мою поддержку… гражданин.