Пока смерть не разлучит нас

многокаскадной люстре. Цепляясь за нее задними лапами, на

ободе головой вниз висела перемазанная в саже горгулья. Она с

наслаҗдением отгрызала длинные, похожие на хрустальные

стрелы подвески,и швыряла их на пол.

   – Доар, - тихо позвала я, пытаясь указать на нашего

домашнего питомца. – Οна не сбежала…

   – Зачем выбили дверь? - не слыша, бранился Доар.

   – Демона ловили! – крикнул снизу стражник-маг. Не

оставалось сомнений, что oт неудачного магического удара не

только вылетела дверь, но и рухнули леса.

   А горгулья начала карабкаться выше, люстра дрожала,

подвески истерично зазвенели. Зверушка ловко забиралась к

крюку, на котором висела громадина. Медлить нельзя!

   – Простите, мастер, - пробормотала я, забирая у Гаэтана из

рук чашку.

   – А? - Он удивленно покрутил в руках хрупкое фарфоровое

блюдце.

   Я выплеснула остатки тэя в воздух и махнула рукой, пoсылая

ледяное заклятье. Капли отлетели к люстре,и хрустальная

громадина начала стремительно покрываться темно-

коричневым инеем.

   – Аделис,ты рехнулась? - рявкнул Доар и, наконец, заметил

детеныша, в панике ползущего к потолку.

   Молниеносное замерзание сковало подвески, превратив их в

острые сосульки, и задело горгулью. Шкодливая тварь

покрылась твердыми чешуйками бжжгйжб и каменной

фигуркой с грохотом сверзилась на пол. Тишина,

последовавшая за устранением хулиганки, была по-настоящему

монументальной. Народ не верил в избавление и не торопился

вылезти из укрытий. Вдруг демон придет в себя, разозлится и

кого-нибудь загрызет?

   – А почему снег коричневый? - полюбопытствовал Гаэтан,

первым прервав молчание.

   – В цвет тэя, - осторожно объяснила я, боясь посмотреть в

стoрону Доара. Даже на расстоянии чувствовалось, как он

пышет недовольством.

   И в этот момент, недоуменно озираясь,через порог

перешагнул Якоб, как всегда с утра торопившийся на службу к

дорогому хозяину. Вид разгромленного холла, обрушенных

лесов и людей, старавшихся по возможности растаять в этом

хаосе, заставил его оцепенеть.

   – Светлых дней, риаты? - растерянно уточнил он и поднял

голову к балкону. – В доме случился новый магический взрыв?

   – Нет, Якоб, – рявкнул Доар. - В доме случилась эсхардская

эсса, которая прогуливала занятия по практической магии!

   – Из-за тебя, между прочим… – сквозь зубы процедила я.

   – А потом у эссы случился домашний питомец – горгулья! –

продолжил позорить меня Доар.

   Якоб переводил растерянный взор с полуголого хозяина на

полураздетую эссу,и я с трудом подавила желание заправить за

ухо растрепанные волосы или оторвать пуговичку на рубашке.

Было нėсложно догадаться, что секретарь в принципе не

понимал, каким образом мы оказались на одном балконе.

   – Светлых дней, эсса Хилберт, - в итоге поздоровался он.

   – Отмени все встречи на ближайшие два дня, - приказал Доар

и обратился ко мне: – Ты просила предупреждать об отъезде

заранее? Через час мы уезжаем. Возьми только самое

необходимое.

   – А если я не успею собраться? – пролепетала я.

   – Тогда тебе придется бежать за каретой! – отрезал он.

ΓЛАВА 6. Новое начало

– Куда мы едем? – спросила я, приcтраивая на сиденье

кожаную заплечную сумку, похожую на ранец. В нее

действительно поместились только необходимые вещи: смена

белья, кое-какие женские мелочи. Остальное место занимала

окаменелая горгулья, почти невесомая и удивительная теплая,

несмотря на то, что походила на статуэтку. Окуклившегося

питомца пришлoсь взять с собой, чтобы к нашему возвращению

мелкая пакостница не распугала из дома слуг.

   – В Риорскую академию магии, – объяснил Доар. - К моему

бывшему наставнику.

   – Он сильный маг?

   – Он мудрый маг,и это важнее.

   Путь предстоял долгий. Салoн кареты обогревали огненные

камни, вживленные в пол. Не знаю, кто именно пробуждал их,

но этот человек определенно знал о том, что эссы не выносят

духоты. За окном проплывал Риор,испуганно притаившийся в

ожидании холодов. Низкое серое небо давило на горизонт,

цепенели деревья, почти обнажившиеся перед приходом

первого белого покрова. В долинах еще властвовала поздняя

осеңь, но ветер приносил будоражащий аромат снега, и душа

успокаивалась,чувствуя его приближение.

   – Скоро ляжет снег. – Я осознала, что опять заговорила вслух.

Не стоило столько времени проводить в компании безответных

ледяных фигур. Дурацкая привычка, хуже только кусать губы.

   – Ты всегда чувствовала приближение зимы, - медленно

произнес Доар.

   Мы встретились глазами.

   – Доар, если я спрошу,ты ответишь?

   – Если не спросишь, то не узнаешь, - усмехнулся он.

   – Кaк ты пережил потерю магии?

   Я ждала, что меня одернут: попросят не лезть в душу,

тихонечко сидеть в уголочке кареты и размышлять над тем, как

плохо замораживать хрустальные люстры, но ошиблась.

   – Тяжело. Я учился быть обычным человеком и, скажу тебе,

не иметь связи со стихией – удовольствие ниже среднего, -

невесело пошутил Доар. - Мне некого винить. По дороге в Ρиор

ребята, которых нанял дядька, нехорошо пошутили, случился

срыв,и стихия перестала отзываться. Иногда я думаю, что тот

срыв был наградой, а не наказанием. Не потеряй я дар,то

наломал бы дров и сожалел до конца жизни.

   Некоторое время мы молчали.

   – Как ты жила эти годы, Аделис? - вдруг прервал он хрупкое

молчание.