Пока смерть не разлучит нас

– Все знаки указывают, что я должен спросить еще раз… – молельщик поднял на нас льдистые глаза. – Вы точно не передумаете?

– Нет! – в один голос рявкнули мы.

– Да будет так, – тихо вздохнул он, словно разводился сам, а не разводил двух супругов, искренне желавших избавиться от брачных меток.

Возвращение клятв заняло не больше пяти минут, венчали супругов куда как дольше. Нам укололи ладони, а когда выступили капли крови, велели опустить руки в святую воду и отречься.

– Я не хочу быть связанным с этой женщиной, – не глядя на меня, вымолвил Доар.

– Я не хочу быть связанной с этим мужчиной, – выразительно покосившись на мрачного бывшего мужа, согласилась я.

– Никогда, – в два голоса мстительно добавили мы, хотя богам уточнения не требовались.

Неожиданно из-под рукава моего плаща тонкими струйками потекли чернила. Они не пачкали ни кожу, ни одежду. Сошли в святую воду, а когда ритуал закончился и я проверила предплечье, то брачная метка исчезла. Сама не знаю отчего, но рука показалась непривычно голой.

Сразу после ритуала я уезжала в башню перемещений и потому прощалась в Доаром возле кареты. Хотелось запомнить его таким: высоким, по-мужски привлекательным… с корзинкой в руках.

– Добрых дней, Доар, – протянула я раскрытую ладонь.

– Легкой дороги, Аделис, – ответил он и попытался вложить в мою руку потяжелевшую корзинку с яйцом, покрытым ледяным панцирем.

– Оставь себе на долгую память, – улыбнулась я.

– С памятью у меня все хорошо, – отозвался Доар с улыбкой, в которой читалось предупреждение. Мол, забери по-хорошему.

В итоге треснувшее яйцо оказалось именно в моем экипаже и отправилось в Эсхард. Уверена, что Руфь с матушкой придут в буйный восторг от неожиданного соседа. Если птицелев начнет грызть диван или настенную ткань, то домоправительница пустит его на суп.

Бывший муж лично усаживал меня в карету и закрывал дверцу. Может, боялся, что я начну настойчиво предлагать помощь в возвращении магии? Например, пойти на аудиенцию к властителям, чтобы замолвить словечко за риорского трианового дельца.

– Постой, Доар, – позвала я, а когда он вопросительно изогнул брови, спросила: – Почему ты дал развод? Я понимаю, почему ты хотел жену – эсхардскую эссу, но почему ты согласился вернуть клятвы?

– Я осознал, что наша жизнь снова погружается в хаос, как и пять лет назад, – медленно, словно подбирая слова, ответил Доар.

– Извини за ремонт.

– Я говорю не про особняк, Аделис. Ни одна цель не стоит того, чтобы тянуть друг друга за душу. В конце концов, все снова закончится плохо, но теперь для нас обоих.

Мы попрощались. Дверца кареты закрылась, кучер тронулся с места. На полу в корзинке таяло яйцо, оставшееся в напоминание о моем риорском браке. Никто никогда не узнает, что я была замужем за Доаром Гери.

В мраморный зал отбытия я входила в растрепанных чувствах, растерянная и ужасно расстроенная. С хмурым видом выслушав наставления, я направилась к магическим воротам. В глянцевой черной стене отражались моя непропорционально вытянутая фигура, бледное лицо, а главное, подрагивающее от нетерпения яйцо. Затаив дыхание, я сделала широкий шаг в портал… и со всего маху вмазалась в него лбом, как в выплавленную из чистого триана стену. От знатного удара перед глазами поплыли звездочки.

Ко мне подскочил переполошенный маг и, не скрывая удивления, констатировал:

– Эсса, переход не открывается.

Можно подумать, что я этого не заметила! На ушибленном лбу вырастала знатная шишка. Хорошо, что капюшон плаща был широкий, не к лицу чистокровной эссе рассекать по улицам Эсхарда избитой магическими воротами.

– Подержите, – протянула я магу корзинку с магическим существом. – Там карликовый грифон, может, поэтому ворота не пускают.

– И что мне с ним делать? – растерялся служитель башни перемещений.

– Подарите супруге.

– Но я даже не обручен!

– Тогда подарите своей маме, отвлеките ее внимание на другое существо, – бубнила я, меж тем пытаясь боком протиснуться в портал, но снова уперлась в стену. Закрыто! Подозреваю, теперь в риорской башне переходов будут слагать легенды о позорном провале эсхардской эссы.

Неожиданно правую руку прострелило острой болью. Казалось, от пальцев до самого плеча прошел магический заряд и охватил все тело. С трудом сдержав стон, я задрала рукав плаща и обнаружила, что запястье охвачено полосой голубоватого тусклого свечения. Оно выжигало на коже браслет.

– Тюремное кольцо! – выкрикнул вдруг маг, указав наменя пальцем.

– Вы в своем уме? – процедила я сквозь зубы, стараясь вытерпеть прожигающую до костей боль, но с каждым мгновением превозмогать и держать лицо, а не кривиться, становилось сложнее. Хотелось по-детски заплакать и попроситься на ручки… да хоть бы к магу, несущему ересь про какую-то сбежавшую из тюремной башни заключенную. Клянусь, если не заткнется, то заклею рот ледяной заплаткой!