Покаянные сны Михаила Афанасьевича

— Илиодор! Вы с ума сошли! Опомнитесь! Сейчас же прекратите! Как вы можете?! — Эти слова Марина выкрикивала уже на бегу, пытаясь увернуть от его объятий. Если бы не спущенные штаны…

Возможно, следовало бы написать, что на меня нашел столбняк, что ноги внезапно приросли к полу. Но это же неверно! Столь же нелепым кажется предположение, будто я был заворожен тем, что увидел там, за дверью. Опять же нет, потому что всякое со мной бывало! Отчасти в оправдание могла бы возникнуть мысль, что вот будто бы Марина способна отдаться чуть ли не любому, даже этому похотливому козлу. Не стоило также забывать о том, что подобное зрелище обычно привлекает ожидаемым итогом, когда наконец-то парочка уляжется в постель. Но нет, еще раз нет! В случившемся на моих глазах меня интересовал вовсе не процесс, тот самый, что принято теперь называть емким словом action, но мое собственное отношение к тому, что происходило на моих глазах. Я словно бы со стороны пытался рассмотреть, как поведу себя в этих обстоятельствах я. Я! А вовсе не Марина.

Понятное дело, когда видишь, как озабоченный субъект носится по комнате за твоей подругой, это не повод для того, чтобы заниматься анализом особенностей своего мировосприятия, то есть наличия или отсутствия неких предрассудков. Однако же чем дольше это продолжалось, тем более желанной становилась для меня Марина, словно бы страсть, как зараза, постепенно переползала от этого придурка на меня, захватывая все более обширные области в моем мозгу. И вот когда я убедился в том, что больше это держать в себе нельзя, мне ничего другого уже не оставалось, как, внезапно распахнув дверь, схватить пробегающую мимо Марину за руку, рвануть к себе и тут же захлопнуть дверь, для надежности прислонившись к ней спиною.

Марина стояла передо мной, не произнося ни слова, часто дыша. И только смотрела на меня какими-то дикими, бессмысленными глазами. Однако всего того, за чем я некоторое время наблюдал, словно бы уже и не было. То есть попросту не происходило никогда. Так спасшемуся после жуткой катастрофы услужливое подсознание сообщает: «А ведь и не случилось ничего! Ни многочисленных жертв, ни пострадавших. А если не было, так и переживать особенно не стоит». И в самом деле, единственное, что теперь заботило меня, — это страсть и требующее action неудержимое желание…

Жизнь вообще штука довольно-таки комическая временами.

А вскоре после этого между мной, Илиодором и Полем случился любопытный разговор.

— Нет, ребята, так дело не пойдет, — снова стал качать права Илиодор. — Конечно, Марина хороша собой, однако француженка не может играть русскую княгиню.

— Ну что ты говоришь! — возмутился Поль. — Кому же, как не ей, она ведь княжеского рода, ее прадедушка — самый настоящий князь…

— Да ладно, зрителю до лампочки все эти причиндалы. Тут нужен дар божий! Тут нужна настоящая актриса, а не девица с родословной. Короче, я настаиваю на замене.

— Но как же быть? — Поль готов уже подчиниться диктату режиссера. — Где нам ее искать? Опять же сроки поджимают…

— Да незачем далеко ходить. — Илиодор вынимает фото из бумажника. — Вот, в центре, это я. А как вам та, что с краю, пухленькая?

— Послушайте, вы что же, считаете, что в нее можно без памяти влюбиться? — Я поражен таким примитивным пониманием своего сценария.

— А почему бы нет? Сами же говорили, что подоплека этой связи в том, что наш герой желает приобщиться к аристократическим кругам.

— Это всего лишь мысль. Но ведь была еще любовь! Если бы все дело было в том, что не сбылись подобные желания, стоило ли садиться на иглу? Да и к тому же после октябрьских событий о какой аристократии можно говорить?

— Как это о какой? — Илиодор нежно гладит фотографию. — Ну ладно, хрен с вами! Не годится пухленькая, могу вам предложить другую. Там все как надо — актриса в третьем поколении, чуть ли не римский профиль, глаза как Тихий океан. К тому же русская, без кровосмешений. Но если и тогда…

— Согласен. — Поль смотрит на меня, я вижу, что эта канитель ему изрядно надоела. — Вызывайте, я дорогу оплачу. Посмотрим, что за дива.

А через два дня к дверям замка подкатывает такси. Выходит довольно стройная брюнетка. Я бы не сказал, что с римским профилем, но в общем-то вполне приемлемо. Смотрю, приглядываюсь… И что я вижу? Это же Екатерина, та самая, которая пыталась уговорить меня отдать театру пьесу. Когда брюнеткой стать успела? Вот потому только сразу не узнал. Ну что ж, если учесть, что темные волосы были и у Киры…

— Вам к лицу даже этот цвет волос.

— Ах, это вы? Я так и предполагала, хотя не успела прочитать сценарий. — Катя улыбается.

— Ну вот, теперь прочтете. Впрочем, вас уже предупредили? — Я намекаю на то, что ничего еще не решено.

— Да, да! Я знаю, что будет конкуренция. — И смотрит с сомнением, даже с надеждой на меня. — Надеюсь, вы не против?

— Против чего?

— Ну, там посмотрим, — говорит Катя. — Если позволите, я с дороги освежусь.

Уходит. А я думаю, что будет, если Илиодор с ней переспит? Какие еще муки предстоит мне вытерпеть, чтобы Марина получила роль княгини? Да надо ли мне все это?