Покахонтас

Смит понял, что побелел от этой новости. Как могла Покахонтас выйти замуж? Ведь у нее уже был муж-паухэтан. Смит тряхнул головой, словно прочищая ее. Все было так давно. Он запретил себе возвращаться к тому отрезку своей жизни. На этом берегу Атлантики ничто не напоминало ему о перенесенных там страданиях и потерях. Поначалу, когда он начинал тосковать по ней, он изгонял из себя это чувство железной дисциплиной и выдержкой, которые были основой его жизни. Длительное путешествие домой положило начало выздоровлению, и постепенно укрепилась мысль, что между ним и Виргинией лежит огромное расстояние. Соблазны Лондона и пылкие объятия Мэри еще больше притупили горе, но это горькое известие нанесло его сердцу свежую рану. Неужели он неверно судил о Покахонтас? Неужели тогда, когда давным-давно он лежал больной в Джеймстауне, ему сообщили ложную весть? На мгновение его смятенные чувства вызвали образ Покахонтас, такой живой, что, казалось, в этот день она сама сошла на берег с «Трежера».

Сэр Эдвин Сэндис продолжал:

— До твоего прихода, Смит, мы обсуждали возможность выплаты принцессе жалованья. Она помогла колонии выжить в самое мрачное время, а сейчас обеспечила мир с своим отцом. Она — героиня. — Сэр Эдвин положил гусиное перо на дубовый стол и оглядел собравшихся. — Проголосуем?

Проголосовали единогласно и с воодушевлением.

Сэр Эдвин сказал, что лотерея, проведенная в прошлом месяце во дворе церкви Святого Павла, принесла значительную сумму для Виргинской компании. Успех был так велик, что родилась идея — собрать еще денег на школу с религиозным обучением для английских и индейских детей в Джеймстауне.

— Мой одаренный богатым воображением друг Уильям Шекспир внес предложение, — сказал граф Саутгемптон. — Нам следует пригласить прелестную принцессу, леди Ребекку, вместе с ее мужем в Лондон. Как обращенная в христианство, она может помочь привлечь средства для школы.

— Великолепная мысль. — Сэр Эдвин даже хлопнул себя по колену. — Она привлечет внимание и к школе, и к самой Виргинской компании!

Другие присутствующие также высказали свои предложения: леди Ребекка должна позировать для парадного портрета; Бен Джонсон может написать «маску»; вкладчики могли бы устроить в честь Покахонтас развлечения; она может выступить в парламенте; король и королева могут захотеть принять ее.

К этому времени члены совета говорили все разом, спеша поделиться планами по поводу этого визита. Молчал только Джон Смит. Чувства, которые он считал давно погребенными, тугим клубком закрутились в его груди. Он поклялся хранить молчание о своих отношениях с Покахонтас, и последние события — ее замужество и обращение — только укрепили его решимость. Необходимо было сохранять выдержку и невозмутимое выражение лица, каким бы уязвленным он себя ни чувствовал.

— А вы, Смит, ничего не хотите сказать? — спросил Саутгемптон.

Смит откашлялся.

— Я согласен со всеми предложениями.

Сэндис поджал губы.

— Я думаю, что двое из нас должны попросить аудиенции у короля, изложить ему последние новости и испросить его одобрения. Следует также сделать сообщение в парламенте. Ты составишь мне компанию, Смит?

Смит кивнул. Мужчины закончили совещание в приподнятом настроении.

Сэр Эдвин Сэндис и Джон Смит в почтительном молчании стояли среди придворных перед королем Яковом в Сент-Джеймсском дворце. Говорил король.

— Изменник! Как мог британец жениться на дочери вражеского короля?

Король Яков намеренно не произносил слово «англичанин». Он знал, что его тайный совет ненавидит слова «британский» и «Великая Британия», понятия, которые он создал, чтобы утвердить союз между Шотландией, его родиной, и Англией. Он сидел перед ними, его слабые ноги болтались, подозрительный взгляд перебегал с одного лица на другое. Он понимал, что как король представляет собой жалкое зрелище и что его невольно постоянно сравнивают с истинно величественной старой королевой Елизаветой. Он не доверял никому из стоявших перед ним людей.

— Сир, ни принцесса Покахонтас, ни ее наследники не станут претендовать на владения короны в Виргинии, — сказал граф Дэвон.

— Как мы можем быть уверены?

— Ее отец, король Паухэтан, дал ей огромные земли. У Ролфов на этих землях есть поместье, Варина, и они фермерствуют там, — ответил граф Дорсет. — В любом случае, мы распространили указ, запрещающий передачу любой королевской собственности леди Ребекке.

— Я все еще вне себя из-за того, что Ролф женился на дочери нашего врага, — сказал король.

— Сир, — обратился один из придворных, — могу я представить сэра Эдвина Сэндиса, который пришел с новостями из колонии?

Сэр Эдвин поклонился. Он объяснил, что война между индейцами и англичанами закончилась. Король Паухэтан перестал угрожать после брака ее дочери с Джоном Ролфом.

— Мы делаем что-нибудь, чтобы закрепить этот мир? У нас уже были перемирия, — спросил король.